Маленький Крис с гордостью смотрел на Джейка. Видно было, что он очень рад своей предусмотрительности.
— Мама сказала, что папа наверняка все слышал, потому что больные слышат больше, чем мы думаем. Правда, мама?
— Да, солнышко, — устало ответила Сью. Она была похожа на увядший цветок. — А сейчас я папе почитаю, ты посиди тихонько, ладно? — она открыла Библию и положила перед собой, почти касаясь руки мужа. — Это две последние главы Откровения.
— Откровение это последняя книга Библии, — громким шепотом пояснил Крис Джейку, качая при этом головой и вращая глазами, подчеркивая этим важность данного факта. Джейк с пониманием кивнул. Сью улыбнулась. Ей нравился их стиль общения между собой.
Джейк слушал невнимательно, его мысли блуждали, изредка возвращаясь к торжественному голосу Сью: «И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали... И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с нами; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их; и отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ибо прежнее прошло».
Сью остановилась и подняла глаза на мужа. В уголке его правого глаза стояла большая слеза. Будто по подсказке прочитанных слов, она достала платочек и вытерла ее. Потом она наклонилась и поцеловала мужа в уголок рта. «Я люблю тебя, Крис».
Она продолжила чтение, а Джейк отправился в мир средней школы, оттуда к реке Бентон, на встречи старшеклассников, летнюю практику, колледж, Вьетнам... воскресный жребий. Монетка. Голос Сью становился громче, отчетливее, будто она черпала силы из своей огромной книги. Маленький пальчик скользил вниз по странице. Сейчас он указывал на строчку всего за пару абзацев до конца всей Библии. Маленький Крис сидел, затаив дыхание. Джейк прислушался.
Сью продолжала: «Се, гряду скоро: и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, первый и последний. Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. А вне — псы и чародеи, и любодеи и убийцы, и идолослужители и всякий любящий и делающий неправду».
Джейк поморщился. Одним эта книжка сулит радость и счастье, а другим угрожает.
«Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром».
В этот момент в палате раздался глубокий вздох. Сью и Джейк, взрогнув, посмотрели друг на друга: каждый думал, что вздох исходил от другого. Оба повернулись к малышу. Тот обошел кровать и стоял теперь с противоположной стороны, прильнув к плечу отца. Голова большого Криса приподнялась на шесть дюймов от подушки — глаза широко открыты, взгляд устремлен куда-то вдаль, за пределы маленькой палаты, за пределы этого мгновения. Он еще раз вздохнул, губы внезапно растянулись в улыбке. Казалось, жизнь вернулась к нему. В следующий момент голова упала обратно на подушку.
Джейк почувствовал внезапное движение ветра. Было такое впечатление, что кто-то вышел из палаты.
Это ушел Крис.
Он стоял в полумраке тоннеля, не зная, в какую сторону идти. В одном конце, куда путь был короче, мелькали странные тени вперемежку с тусклыми сполохами. В другом конце, дальнем, сиял ослепительно яркий свет, но глаза от него не болели, наоборот, хотелось смотреть еще и еще. И там и там суетились какие-то существа, в движениях одних чувствовалась неуверенность и ожидание, в поведении других ощущалась спокойствие, свойственное победителям. Он вспомнил, что сам только что вошел в ближнее отверстие тоннеля, и понял, что за тусклая неопределенность осталась позади. Он еще не знал, что ждет его впереди. Исследовательский дух подталкивал его в сторону дальнего, таинственного... входа или выхода откуда исходила невероятная сила притяжения и сияние.
Крис почувствовал наступающую слабость, словно кто-то открыл в его теле потайной клапан и выпустил всю энергию. Сквозь пелену он видел беспокойных врачей, трубки механизмов, мигающие лампочки — ему мешали покинуть наскучивший мир. Одновременно он ощутил прилив новых сил, причем более совершенных, чем те, которые его покинули. Тело все больше отдалялось от него. Он всегда был воином, борцом, последним героем, который так просто не расстанется со своей жизнью, но в конце тоннеля его ожидал не конец жизни, а ее начало. На этот раз проигравшему доставалась сама Жизнь, вибрирующая, динамичная, сильная. Она была почти осязаемой, тянула за собой, пьянила. Как корабль, попавший в шторм и не знающий, на какой порт лучше взять курс, Крис разрывался между двумя направлениями и, так и не выбрав, предоставил шторму решить за него. Почему-то ему захотелось довериться шторму, положиться на его властные порывы.