«Все, как в жизни, подумал вдруг Джейк. — Мир полон самозванцев, считающих себя божками. Столько желающих присвоить себе титул, за который они даже не бились». Он вернулся в свой угол, надеясь найти там заботливого тренера или массажиста, но никто не ждал его. Куда они все пропали? Где школьный футбольный тренер, считавший Джейка восходящей звездой? Где командир батальона, считавший Джейка веселым и умным собеседником? Где профессор философии, считавший Джейка самым остроумным в классе? Где преподаватель психологии, считавший Джейка компетентным и целеустремленным? Где профессор журналистики, считавший Джейка самым многообещающим выпускником? Где редакторы и восторженные читатели, считавшие Джейка лучшим обозревателем по общим вопросам на Западном побережье? Где Док? И где Крис? Уж на них-то Джейк всегда мог рассчитывать... От Дока ничего не было слышно, но Джейку показалось, что сквозь шум толпы до него доносится голос Криса. Да вот же он, в третьем ряду! Только говорит всякую чушь, в своем стиле. Вроде бы добра желает, но при этом советует бросить полотенце и поклониться Чемпиону. «Кто потеряет свою жизнь, тот обретет ее»... Хорошо, что его плохо слышно.
Усталость нахлынула на Джейка удушающей жаркой волной, руки его безвольно повисли, во рту пересохло. Теперь он был готов сдаться и умереть.
- Давай, бей! - прохрипел он. Хотел крикнуть, но оказался без голоса; в итоге, только прохрипеть и смог. — Ты победил, чего медлишь? Бей. Мне надоело жить.
Джейк закрыл глаза, опухшие веки саднили даже от этого движения. Он ждал последнего, смертельного удара. Удара не последовало. Более того, вокруг него появились какие-то заботливые люди, кто-то вытирал его полотенцем, кто-то поливал лицо водой, кто-то пытался усадить на табурет. Все шептали ободряющие слова, спрашивали, не нужно ли чего, предлагали обезболивающий укол. Менеджер показывал контракт, где предлагалось продолжить карьеру в боксе, но в другой весовой категории — в той, к которой Джейк изначально и принадлежал. «Тут нечего стыдиться, - заверял его менеджер, - все будет прекрасно». Кровь, слезы и пот заливали глаза, лицо менеджера виделось размытым и неопределенным. Кто бы он ни был, любое участие радовало Джей-ка в этот неприятный момент позорного проигрыша.
Кто-то промыл ему глаза, зрение начало восстанавливаться. Что это? Мягкие руки, вытиравшие ему лицо, были изуродованы ранами в области запястий, из ран шла кровь. Неужели это он? Что Чемпион делает рядом с Джейком? Да есть ли место, где можно от него укрыться? Почему он преследует Джейка неутомимо и неотвратимо, почему он любит его без каких-либо основании, как... как... Джейк вспомнил странную поэму Фрэнсиса Томпсона, которую пришлось изучать в колледже, и покачал головой. Да. Как «Небесная гончая».
— Отойдите все от меня. Отстаньте, не понятно, что ли? Я же ясно сказал, не хочу больше жить, устал. Мне все надоело... Надоело самому все решать. Пусть будет по-твоему, Чемпион. Я сдаюсь. Я принимаю все твои условия. Возьми мою жизнь — делай с ней, что хочешь.
Из глаз у него хлынули слезы, но это были слезы облегчения. Чемпион чем-то брызнул ему на десны, дал попить. Сам Джейк
не смог бы удержать голову у горлышка бутылки — мышцы шеи были совершенно обессилены, поэтому Чемпион придерживал его за затылок широкой ладонью.
Что же получается? Из огромного множества людей, которых Джейк знал, в самую трудную минуту никого рядом не оказалось, а помогает ему сейчас тот, которого Джейк все время считал своим врагом. Где же они, называвшие себя его друзьями? Где они, восхвалявшие и прославлявшие его? Где они, вместе с ним сочинявшие законы бытия и искривлявшие истину? Увидев, что их любимец повержен, они выскользнули за дверь, даже не попрощавшись. Теперь они, вероятно, досадуют на его поражение и жалеют, что имели глупость поставить на него! Что ж, это их дело. Джейк теперь принадлежит кому-то другому.
Джейк услышал единственный голос, который в тот момент могли расслышать его разбитые уши:
— Я прекратил бой, едва только ты остановился и поклонился мне. Я не хотел этой драки. Теперь же ты, избежав неминуемой гибели, перешел из смерти в жизнь. В вечную жизнь. Есть чему радоваться. Открой глаза, посмотри на меня. Я Бог твой и Друг твой.
Говоривший уже перетащил Джейка в центр ринга и осторожно положил его поврежденную руку на свою. Его голос звучал уди вительно ласково — таким Джейку хотелось бы слышать голос родного отца. Что он сказал? Открыть глаза? Джейк разлепил веки и попытался разглядеть склонившееся над ним лицо. Единый Бог, великий и всемогущий. Свирепый и непобедимый, как лев. Кроткий и ранимый, как агнец. Бог и Человек в одном лице.