Саттер опять начал заговариваться, как пьяный. Неужели литр-полтора столового вина могут так повлиять на человека?
— Конечно же, если бы выяснилось, что это кто-то из наших ссамовольничал, нам надлежало его примерно наказать, чтобы и другим неповадно было. Но за пару дней мы перетрясли всю нашу братию и не обнаружили ничего подозрительного. Так что мы были уверены, что наши здесь ни при чем. Так что возникло предположение, что, возможно, это кто-нибудь из наших конкурентов пытается пометить территорию. Нас не всегда ставят в известность насчет подобных претензий. Сам понимаешь, организованная преступность — это не кружок по вязанию. Сейчас в области медицины идет настоящая вакханалия, дележ пирога — многие группировки пытаются отхватить себе кусок. Это очень прибыльное дело: люди готовы платить большие бабки, лишь бы пожить подольше.
Так что возникла версия конкурентов. Возможно, кто-то из них пронюхал, что Док — наш человек, и его решили устранить, чтобы отбросить нас назад, а самим прорваться вцеред через какого-нибудь другого хирурга. Если это действительно было так, нам необходимо было знать, кто за этим стоит. Однако за неделю расследований мы зашли в полный тупик. Нам нужны были проверенные факты. Конечно, рано или поздно мы бы вышли на ту автомобильную свалку и смогли проверить останки машины на злой умысел, но что потом? В наших рядах не водятся криминалисты, и компьютерных баз данных по отпечаткам пальцев у нас нет. Тут-то ты и пригодился.
— Почему я?
— После весьма продолжительных обсуждений было решено — причем, не единогласно — установить с тобой контакт. Если ты нам помогаешь, прекрасно. Если мы тебе помогаем, тоже хорошо: полиция убирает конкурентов с нашего пути. Даже если им удается легко отделаться, мы и сами можем о них позаботиться. Да и в тюрьме мы бы их достали. Так что при любом раскладе мы бы остались в выигрыше, еще и позиции свои укрепили бы.
Я специально сцросил тебя об организованной преступности, чтобы узнать, известно ли что-либо полиции. Грех было упускать такую шикарную возможность разузнать, не подозревают ли они нас, не отслеживают ли наши операции. Если бы они хоть о чем-нибудь догадывались, мы неизбежно попали бы к ним под подозрение. А как об этом узнать? Сама полиция нам извещение не пришлет. Вот и придумали вовлечь в расследование репортера.
Джейк старался не смотреть на Чарли, но спиной чувствовал, что тот уже сгорал от нетерпения применить к нему свое столь высокое мастерство.
— У нас у всех от души отлегло, когда ты сообщил нам, что мафиозная версия никому даже в голову не приходила. Это убедило нас в надежности нашего прикрытия. Но это означало также, что, если авария была делом рук соперничающей группировки, они тоже были вне подозрений у полиции. Те компьютерные файлы, что ты раскопал у своего друга дома, в принципе, могли-таки навести их на эту мысль. Честно говоря, я тогда сильно понервничал. К счастью, все обошлось. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
— Так кто же все-таки убил Дока?
За окном была уже непроглядная темь, и Джейку не хотелось заканчивать разговор.
— Мы так и не знаем, кто. Но твоему другу-следователю придется разыскивать убийцу уже без твоей помощи. Найдет он его, прекрасно — одним конкурентом в нашем деле станет меньше.
Не найдет, мы ничего не теряем. Ну, может, не совсем ничего. Мы с самого начала понимали, что слишком много секретов тебе раскрываем, но в этом и была изюминка всей нашей интриги. Ты, конечно, поклялся держать язык за зубами, — наша с тобой маленькая Омерта. Однако на данный момент ты уже перестал приносить нам пользу. Как говорится, если ты не приносишь доход, значит, ты наносишь ущерб. А с теми, кто наносит ущерб, Вудс, у нас разговор короткий. Принцип простой: «Открыл рот — умри». В твоем случае мы прибегаем к превентивной мере: «Умри, чтобы не открывать рот!»
Джейк чувствовал себя как никогда ужасно за то, что сдержал данное Саттеру слово. А сколько раз он не сдерживал слова, когда надо было бы? Почему же сдержал это, которое надо было бы нарушить?
— Да ладно тебе, Вудс, не переживай. На тебе лица нет. Рассматривай это как акт убийства из милосердия: когда жизнь человека становится нам не по карману, мы избавляем его от мучений. Доктор Кеворкян — наш кумир! Тебе даже не надо будет подписывать официальное согласие на эвтаназию! Представь себе, что мы твои врачи. Или родственники, которые не желают больше оплачивать твои медицинские счета, — как тебе больше нравится. Ты ведь умный человек, Вудс, все правильно понимаешь, да? Давай без обид, ладно? Мы за это время с тобой... сроднились, что ли. Настоящая мужская дружба завязалась, — Саттер опять расхохотался, только на этот раз несколько натужно.