Он вошел в просторный холл, где уже толпилась сотня-другая людей в черном. Ему навстречу сразу устремился директор похоронного дома или кто-то из его приспешников — худой, бледный и величественный, живой труп в костюме для покойников. Интересно, он когда-нибудь улыбается? Каково ему живется в царстве мертвых, где даже в солнечные дни нет солнца?
Живой Труп отвел Джейка в зал «для избранных» — там висела табличка «члены семьи». Джейк впервые оказался в таком месте и с изумлением обнаружил, что оттуда семья может беспрепятственно наблюдать за гостями, тогда как гости их видеть не могут. Сказывалось отсутствие опыта: Джейк избегал похорон под всеми возможными благовидными предлогами, а когда путь к отступлению оказывался отрезан, являлся с опозданием и уходил через заднюю дверь, так и не приблизившись к выставленному для прощания телу.
Живой Труп передал Джейка в руки своему сотруднику, сопроводив этот процесс несколькими странными жестами типа речи глухонемых. Тот кивнул и проворно провел Джейка во второй ряд, недалеко от Бетси, которая сидела, конечно, в первом. По левую руку от нее через одного человека сидел сын Франклин, а вот между Франклином и Бетси была девушка, чье лицо было Джейку незнакомо. Молли? Не может быть... Но это была она,
семнадцатилетняя дочь Дока и Бетси, уже давно не ребенок. Она же по возрасту - как Каролина, два месяца разницы. Они с Доком стали отцами почти одновременно, и их девочки были лучшими подругами, пока не пошли в школу. Справа от Бетси сидела Сью, после нее Джанет. Джейк настороженно оглядел зал: Каролины нигде не было. Ему хотелось увидеть дочь, но в то же время он боялся, что им не о чем будет говорить, а молчание всегда получается неловким. Джейк разочарованно заключил, что она не пришла, но вздохнул с облегчением. Он дотянулся до плеча Бетси и молчаливым жестом выразил свое сочувствие. Все! Его долг перед ней можно считать исполненным. Не то чтобы Джейку было ее не жаль, просто вокруг было много других людей, куда лучше умеющих утешать скорбящих вдов, чем он. Бетси, Сью и Джанет обернулись к нему все одновременно, как танцовщицы в синхронном плавании. Из шести покрасневших глаз текли слезы. Красота! Просто красота.
Тут Джейк почувствовал, как кто-то прислонился к его коленям.
— Дядя Джейк, вы здесь? Здрасьте!
— Привет, привет, Крис! — услышав знакомый невнятный голос, Джейк расслабился, настроение улучшилось. Маленький Крис даже на похоронах сумеет доставить немало веселых минут собеседнику.
Орган играл какую-то торжественную, величественную симфонию. Док ненавидел органную музыку. Хуже этого могла быть только гармошка.
На сцену поднялся господин в черном фраке. В программке его обозвали «церемониймейстер», а не «священник», что радовало. Док терпеть не мог священников, считая их всех шарлатанами и лицемерами. Уже через двадцать секунд стало ясно, что речь церемониймейстеру составляли люди, знавшие о покойном только понаслышке. Ты хоть раз с ним, общался, умник? Почему не пригласили выступить того, кто лазил с ним по деревьям, жил в одной общаге, пробирался в одной цепочке по вьетнамским джунглям, пел у охотничьего костра холодными ночами?
/
— Самые близкие друзья называли его «Док», и так же обращалась к нему любящая жена Бетси. Она попросила и меня называть его так, — объявил выступающий. — Но если я оговорюсь и по привычке скажу «Грегори», будьте великодушны к моей оплошности. — Он самодовольно улыбнулся, считая себя остряком. Однако если бы его шутка и вышла смешной, она все равно была бы неуместной.
Далее церемониймейстер продолжил в том же духе, а Джейк с тоской отмечал про себя, где неточность, где ошибка, где не в тему, а где просто чушь. Речь состояла из разрозненных фактов разной степени правдивости, добросовестно подобранных для выступающего родными, коллегами и приятелями. Результат получился ужасным, поскольку все это он перемежал собственными догадками или приличествующими случаю восхвалениями.
— Док был верным мужем...
Джейк закрыл лицо руками, надеясь, что на этом пункте господин долго не задержится.