— ... нежным отцом...
Джейк не сомневался, что Док любил жену и детей. Беда в том, что в этом часто сомневались они...
— Грегори... Док... любил жизнь. В этом он был примером всем нам. Он не терял времени даром, ловил каждое мгновение, наслаждаясь его неповторимым вкусом и извлекая из каждого события максимум удовольствия. Позвольте мне в связи с этим прочесть отрывок из стихотворения Дилана Томаса:
Пусть к вечеру в вас удаль юности взыграет:
Сердца на склоне лет пусть страстью запылают, Угасший было день опять зажгут.
Отсюда церемониймейстер сделал феноменальный вывод:
— Док обхитрил смерть, обвел ее вокруг пальца, ибо успел прожить не одну, а много жизней за отведенный ему срок. — Он замолчал и обвел глазами аудиторию, как бы ища поддержки. Видно было, что человек хочет произвести впечатление, но его желание не совпадало с возможностями. Наконец, он подошел к заключительному тезису, который должен был, как финальный аккорд, поставить жирную и окончательную точку в его выступлении. Для большей убедительности он вернулся к тому имени, которое до этого отовсюду повычеркивал в соответствии с просьбой Бетси, и с чувством произнес:
— Док живет во всех нас. Он жив, пока мы помним и любим его.
Как вас прикажете понижать, милостивый государь? Человек обычно или жив, или мертв, а воспоминания на это никак не влияют. Джейку было немного стыдно за переполнявшую его злую иронию, но медовый голосок церемониймейстера и его покровительственный тон раздражали до безумия.
— Грегори однажды сказал своему брату: «Знаешь, Дел, если бы мне довелось выбирать музыку для собственных похорон, это была бы песня Синатры «Я делал все, как я хотел». — В зале раздались смешки, что явно польстило выступающему. — Он не довольствовался протоптанными дорожками, не позволял себе приспосабливаться к общепринятым нормам. Это был независимый, отважный, уверенный в себе человек, который достойно встречал жизненные трудности. Он был всегда верен себе, и в этом его главная заслуга перед всеми нами. Он был целеустремленным и настойчивым, никогда не сворачивал на полпути. Он добивался всего, что хотел: стал лучшим спортсменом, лучшим студентом, лучшим офицером, лучшим врачом. Он все делал, как хотел, и достигал замечательных успехов. Давайте послушаем песню, выбранную им самим.
Это же была шутка! Разве можно такие слова всерьез воспринимать? Не включайте!.. Но музыка зазвучала, Фрэнк Синатра завыл дурацким голосом, народ в зале оживился, на лицах заиграли улыбки.
Прожил я жизнь без сожаленья О том, что что-то не успел.
Все испытал, всего добился:
Я делал все, как я хотел.
Дикое несоответствие веселой мелодии и мрачного повода для встречи создало необычную атмосферу, в которой люди расслабились. В обгцем-то, в духе Дока — он нарушал все табу, и даже в смерти он оставался верен себе. Было ощущение, что он с удовлетворением наблюдает из гроба за происходящим в похоронном зале и даже заговорщицки подмигивает собравшимся.
Наконец, песня умолкла — она тянулась бесконечно, так что Джейк уже начал нетерпеливо ерзать, — и на трибуну потянулись выступающие. Сначала вышел кто-то из больницы и с пафосом прочитал письмо от благодарного пациента, которому Док спас жизнь. Представительница Национальной женской организации объявила Дока «защитником прав женщин». Пронеслась череда посланников от гражданских организаций, соревнующихся в похвалах покойному.
Панихида оборвалась неожиданно и как-то неуклюже. На трибуне вновь появился Живой Труп со скорбной улыбкой на лице и начал подавать знаки сидящим, чтобы по очереди проходили к телу прощаться. У Джейка было хорошее место: ему удалось разглядеть практически всех и узнать из них по меньшей мере половину. У него была феноменальная память на лица, с именами дело обстояло хуже. Так или иначе, он вычислил с десяток докторов, среди них Бредли и Симпсон, несколько заплаканных медсестер, включая Роберту, которую Симпсон отчитал за проникшего в реанимацию Джейка. Мэри Энн — секретарша Дока, больничные администраторы, ребята из тренажерного зала... А это кто? А-а-а, владелец ллагазина спортивных товаров. Лишился лучшего клиента.
Двое мужчин в темных костюмах показались Джейку зашедшими сюда случайно. Он наморщил лоб, пытаясь с чем-то их связать, но не смог и остался с чувством неудовлетворенного любопытства. Совершенно незнакомые лица. Один лет пятидесяти, толстый, рыжие волосы зачесаны назад, причем такое впечатление, что он перед самой церемонией попал под крупный, редкий дождь. Его спутник — десятью годами моложе, темноволосый, накачанный, с лицом боксера, которого не раз отправляли в нокаут. Оба безучастно посмотрели на гроб и покинули зал, так и не перемолвившись ни с кем из присутствующих. Вряд ли у них были какие-либо личные отношения с Доком.