— Именно такое пренебрежительное отношение к учительскому труду развращает наших детей и наше будущее. — Ого, Барбара, кажется, сегодня не в духе.
— Барбара, твоя мысль мне понятна и близка, а теперь быстренько разъясни, что пренебрежительного было в моих словах и как они могут навредить нашим детям?
— Люди готовы платить спортсменам, механикам и сантехникам больше, чем тем, в чьих руках находятся их собственные дети.
Это говорит о том, что дети для них менее важны, чем их машины или водопровод.
Джейк быстро напечатал: «у механиков и сантехников зарплата выше, т. к. машины и водопровод важнее».
— Ясненько. А что ты ответишь налогоплательщику, который говорит: «Послушайте, я обеими руками за образование, но меня не устраивает то, чему и как учат моих детей», или: «У меня дети уже давным-давно оакончили школу, а вот налог на собственность за последние двадцать лет вырос в три раза, и все под предлогом развития этого самого образования, а оно год от года все хуже и хуже»?
— Это очень эгоистичные рассуждения. Пусть они сначала до
кажут, что нынешнее образование много хуже того, что было раньше. Все это очень несправедливо. Эти жалобщики любят разгла- /
гольствовать о падении академической успеваемости, а ведь Орегон вот уже несколько лет по результатам единого госэкзамена
стоит выше среднего.
— Может быть, и выше среднего, но ведь сам балл все равно довольно низок. Разве нет? Нам могут возразить, что, если кто-то учится еще хуже орегонских школьников, это еще не значит, что орегонские учителя хорошо справляются со своей работой.
— Как можно в этом обвинять нас? Многие дети растут в очень неблагоприятной среде, они не получают никакой помощи и поддержки в семье. Неужели это не отражается на их успеваемости? И я решительно не согласна с утверждением, что наши школы не справляются. Наши учителя очень стараются. При тех ограниченных средствах, которые к нам поступают от государства, я считаю, мы просто творим чудеса».
— Так значит все дело в ограниченности средств?
— Конечно! Хорошее образование требует хороших учителей и хороших программ. А хорошие учителя и хорошие программы требуют хорошего финансирования. Уровень финансирования говорит также об уровне поддержки со стороны общества. Если органы власти уменьшают налоги, идущие на развитие системы образования, то как это должны воспринимать наши дети? А этот балаган с ваучерами? Как вам понравится, если ваши кровные деньги будут уходить на школы, где взращивают бритоголовых шовинистов или сатанистов? Я полагаю, вы уже созвонились с организацией ГООО?
— Нет еще, но намереваюсь это сделать, — Джейк тревожно глянул на часы. Очень надеюсь там кого-нибудь застать! Он уже решил, что статья будет именно на эту тему, и, хорошо ли это, плохо ли, пути назад не было.
— Знаешь, Барбара, я, возможно, тебе еще перезвоню в течение ближайшего получаса. Ты не могла бы не отлучаться от телефона?
— Конечно, звони. Послушай, у меня есть сравнительные таблицы по заработной плате на двух страницах, а также целая папка компромата, разоблачающего эту хитроумную затею с ваучерами. И еще у меня есть отличные материалы об этой пресловутой ГООО, демонстрирующие, что их скрытые планы — протащить религию в государственные школы. Думаю, вам это может пригодиться. Я могу послать факс.
— Прекрасно, только, если можно, побыстрее. У тебя наш номер есть?
— Да-да, не волнуйся. Все материалы будут у тебя на столе через пять минут.
Джейк положил трубку и стал искать номер ГООО в справочнике, составленном «Трибьюн» для внутреннего пользования. Он никогда раньше не звонил в эту организацию, но пару раз читал высказывания Карла Магони в прессе и помнил, что тот ему сразу не понравился.
— Граждане за ответственное отношение к образованию. Добрый день, — ответил приятный женский голос.
— Добрый день. Вас беспокоит Джейк Вудс из газеты «Трибьюн». Карла Магони, пожалуйста.
— Здравствуйте, меня зовут Линда, я жена Карла. Он сейчас подстригает газон.
— Разве это не рабочий телефон?
— Да-да, рабочий, — засмеялась Линда, — установлен у нас в кладовке. Это наш офис. Я тут случайно заходила за банками, а то бы вы попали на автоответчик. Мы ведь организация в прямом смысле доморощенная, офисов из стекла и мрамора не держим. И государственной поддержки не имеем — в финансовом плане.