Легкий холодок, пробежавший между лопатками, подсказывал, что где-то совсем рядом бродит, мягко переступая мохнатыми лапками, госпожа Удача — хитрющий и пугливый зверек, которого древние римляне почему-то представляли в виде ветреной и взбалмошной бабы. По такому поводу можно бы и стопочку старого доброго виски! Впрочем, виски может и подождать…
Я включил ноутбук и быстренько набрал в поисковике давно знакомую фамилию. Ага, все верно: рядом с персонами известных палачей сталинских времен, товарищей Блохина, Магго и братьев Шигалевых, скромненько притулилась еще одна: Дергачев Матвей Федотович. Есть! Черт возьми, все сходится — по словам Макса, именно некий Дергачев М. Ф. и получил из рук генерального комиссара Госбезопасности Ежова наградной «наган» с соответствующей серебряной табличкой. И, наверное, было за что, просто так, за красивые глаза, наркомы револьверы направо и налево не раздаривают!
Здравомыслящему человеку понятно, что интернетовские источники — да и многие другие! — и соврут, недорого возьмут, но если хотя бы треть всех размещенных там историй правда, то наш дорогой товарищ Дергачев представляет для историков и прочих исследователей немалый интерес. Чекист, по слухам, собственноручно пустивший пулю в лоб таким деятелям, как Тухачевский, Карахан, Уборевич, Якир, и многим другим товарищам попроще, должен быть настоящим монстром со стальными нервами. Или наш Матвей был достойным воспитанником «железного» Феликса — парнем с фанатичным огнем в глазах, всерьез верящим в мировую революцию и так же искренне полагавшим, что он расстреливает настоящих врагов народа? Так кто вы, товарищ с «наганом» в крепкой пролетарской руке, — стальной монстр, не ведающий ни чувства жалости, ни сомнений, тупой садист или пламенный фанатик? Вопросы, вопросы, одни вопросы…
Пожалуй, было бы любопытно узнать и о том, почему старушка не сдала «наган» в милицию, как это предписывается законом? Там вроде бы сказано, что в случае смерти гражданина, имевшего на законном основании боевое оружие, этот ствол изымается милицией, полицией и прочими органами. Да и вообще, сдать государству ныне можно любой ствол — правда, за совсем смешные деньги. На «черном» рынке или у коллекционеров та же «пукалка» стоит гораздо дороже! Или бабушка по простоте своей не знала, да и знать не хотела о каких-то там статьях Уголовного кодекса? Ну, лежала дома памятная «железка», не шумела, есть не просила. Впрочем, имеется еще один вариант: револьвер был дорог «гранд-маман» как память о близком человеке, и плевать она хотела на все уголовные статьи.
А статья, между прочим, вот она: «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия…» До трех лет. И за перевозку, кстати, тоже! Ну, это ведь еще обнаружить надо… А я, подобно товарищу Бендеру, в известной степени чту Уголовный кодекс и, в случае удачи, отнюдь не намерен бегать по вагонам и размахивать грозным подарком печально известного наркома!
Ладно, об этом позже, что раньше времени загадывать. Будем решать задачки по мере их поступления. Кое-какой опыт в подобных щекотливых делах у нас все же есть. И, как сказал бы еще один из моих любимых персонажей, Беня Крик, «пусть вас не волнует этих глупостей…» Вот интересно, а автора «Одесских рассказов», гражданина Бабеля, тоже наш пролетарий в расход пустил, или кто другой? Опять вопросы, черт возьми, а где взять ответы? Нет, определенно, нашу замечательную бабушку надо навестить, кто знает, может быть, именно она и расскажет что-нибудь интересненькое! Чем черт не шутит…
А вообще-то забавно: сейчас времена Гражданской войны очень многим кажутся такими далекими, почти как эпоха Ивана Грозного. И ветеранов Великой Отечественной-то мало осталось. А между тем даже я хорошо помню, как в моем нежно-зеленом детстве к нам в школу приходили еще очень даже бодрые участники той самой Гражданской! И было им тогда всего-то семьдесят с небольшим. Рассказывали через пень-колоду, как «рубали белых шашками на скаку». А мы им песни про Орленка пели, а после уроков бежали «Неуловимых мстителей» смотреть. Да, бежит времечко — совсем как конармейская тачанка! Несется, гремит, на ухабах подпрыгивает — только пыль веков столбом.