У рыбацкого костра
50 и 40
В русской классической прозе, да и в поэзии, можно найти немало замечательных страниц и строк, посвященных охоте и рыбной ловле.
Достаточно вспомнить «Записки охотника» И. Тургенева, «Записки об ужении рыбы» С. Аксакова, стихи А. Фета, многие рассказы А. Чехова - «Налим», «Злоумышленник», «Дочь Альбиона» и другие.
В одном из писем поэту Плещееву Антон Павлович Чехов сокрушался: «Жаль, что Вы не рыболов».
И мне искренне жалко тех людей, которым не доводилось встретить рассвет на берегу озера или реки.
Сколько они потеряли!
Ведь время рассвета, когда происходит пробуждение всего живого в природе, - одно из самых замечательных чудес на земле!
Сидишь в лодке и следишь, как постепенно светлеет небо на востоке, как этот розовый свет начинает разливаться по воде, отражающей и прибрежный лес, и причудливой формы облака, и светящуюся еще луну.
Вот в зарослях куги раздался всплеск и поплыли по поверхности воды круги. Вот вся вода покрылась ими - малыми и большими, - плавится резвящаяся рыба.
А вот из зарослей рогоза выплывает стайка шустрых утят, они играют, перегоняя друг друга, и даже не обращают на тебя никакого внимания.
Вот подлетает к тебе камышевка и, усевшись на свесившуюся над водой ветку ивы, с терпеливым любопытством заглядывает тебе в глаза.
Поднявшись с огромной сосны, красавец ястреб чертит в воздухе широкие круги, забираясь все выше и выше…
Совсем близко от лодки на поверхности возникли цепочки пузырьков - подошел лещ. Сейчас начнется клев…
И такая радость входит в душу, заполняя ее до краев.
Эти мгновения остаются потом на всю жизнь.
Не случайно многие выдающиеся писатели России любили рыбную ловлю. Она освежала их душу, помогала им в работе.
Как вспоминал писатель И. А. Белоусов, А. П. Чехов нередко говаривал: «Я думаю, что многие лучшие произведения русской литературы задуманы за рыбной ловлей».
Знаю, что и среди наших современников, замечательных писателей и поэтов, было и есть немало больших любителей рыбалки. Можно назвать имена К. Паустовского, Ф. Абрамова, В. Астафьева, В. Бокова, Ю. Казакова, Е. Носова, В. Липатова, Н. Грибачева, Ф. Искандера, В. Солоухина, В. Кострова, О. Вишни…
Альманах «Рыболов-спортсмен» многое сделал для популяризации рыбной ловли. Его с удовольствием читают многие тысячи не только рыболовов, но и просто людей, любящих природу - леса, озера, реки. Многое сделал альманах в деле пропаганды борьбы за сохранение природы в чистоте и порядке. Думаю, что ему еще предстоит усилить кампанию за сбережение природы.
Ведь рыбалка - это не только страсть, азарт, рожденные борьбой с пойманной рыбой, но и общение с природой, сближение с ней, понимание ее, любовь к ней, охрана ее.
Нам давно пора понять, что мы часть природы, нашей матери, ничуть не выше ее, и должны беречь ее особенно сейчас, когда ей нанесен такой болезненный ущерб руками человечества, техникой, созданной им, нашей бесхозяйственностью, безответственностью, бездумным отношением к ней.
Пора понять, что человек - самое разумное, казалось бы, существо на Земле, нанес ей и самый большой урон, нарушил в пей установившиеся тысячелетиями круговорот и соотношение, надеясь, видимо, на то, что она все стерпит и всегда будет добра и щедра к нему.
Нет, ее богатство и бескорыстие не бесконечно…
Только тогда мы сможем искупить свою вину перед ней, когда восстановим то мудрое равновесие сил, которое установила сама жизнь в живом и неживом мире - среди воды, воздуха, земли, растений и животных.
Каждому истинному рыболову-любителю необходимо помнить об этом.
В организации рыбной ловли большую роль играют рыболовно-спортивные базы, принадлежащие обществу «Рыболов-спортсмен». Это они создают условия для отдыха рыболовов. Кроме того, администрация баз следит еще и за сохранением леса в местности, прилегающей к базам, за своевременным сбором ягод, борется с браконьерами. Мне довелось побывать на нескольких базах и самому убедиться в их благородной, заслуживающей всяческих поощрений роли.
К сожалению, сейчас, кажется, намечается тенденция к сокращению этих баз. Но ведь только в Москве насчитывается 80 тысяч членов общества «Рыболов-спортсмен». И нельзя допустить, чтобы они остались беспризорными, не имели возможности получить минимальный уют на берегах рек и озер…
Проблем, связанных с природой и рыбной ловлей, много, и свою лепту в их разрешение вносил и вносит альманах «Рыболов-спортсмен», который за 40 лет своего существования (вышло 50 номеров) уже немало сделал в этом отношении.
В этой итоговой книге представлены лучшие произведения не только советских, но и зарубежных писателей: Дж. Пристли, Э. Хемингуэя, Е. Путрамента и других, публиковавшиеся в пятидесяти выпусках альманаха «Рыболов-спортсмен».
Надеюсь, что они будут хорошо встречены не только всеми любителями рыбной ловли, но и просто читателями, любящими природу.
Николай Старшинов
Константин Паустовский
Осенние воды
Обычно я уезжал из деревни в Москву в конце сентября. Вода в озерах и старицах к тому времени отстаивалась, делалась холодной и чистой. Бурели водяные травы, ветер пригонял к берегам желтую ноздреватую пену. Рыба клевала нехотя, с перерывами.
Приближались обложные дожди, бури, ненастье, свист облетелых ракит - все то уныние поздней осени, когда нет хуже для человека остаться одному в безлюдных местах. Хорошо знаешь, что в пяти-шести километрах есть сухой бревенчатый дом, теплая постель, стол с книгами, кривенький певучий самовар и веселые заботливые люди, но все равно не можешь избавиться от ощущения, что ты безнадежно затерялся среди мертвых зарослей, в тусклых перегонных полях, на берегу свинцовых вод.
Ни человеческого голоса, ни птичьего крика, ни плеска рыбы, только низкий бег рыхлых туч. Из них то летит холодный дождь, то вдруг туманом, залепляя глаза, повалит водянистый снег.
Такова была поздняя осень в моем представлении. Ни о какой рыбной ловле, казалось, не могло быть и речи. Рыба уходила в омуты и стояла там в тупом оцепенении, в дремоте. Ей приходилось тесниться во мраке осенних глубин и день и ночь слышать, как шумит над головой окаянный ветер и все плещет волна, размывая глинистый берег.
Перевозчик Сидор Васильевич, человек тихий и уважительный, кутаясь в рыжий овчинный тулупчик, соглашался со мной.
- Это, конечно, так, - говорил он. - Осенью у рыбы житье каторжное. Никому такой жизни не пожелаешь, пес с ней совсем. И, гляди, все «сентябрит» и «сентябрит». Днем остудишься так, что за всю ночь в землянке не отойдешь.
Каждый год я уезжал из деревни в Москву без сожаления, хотя в глубине души мне бывало немного совестно, будто я оставлял на тяжелую зимовку своих верных друзей - все эти ивы, воды, знакомые кустарники и паромы, а сам бежал в город, к огням, в тепло, в человеческое оживление до новых летних дней.
Такие смешные угрызения совести приходили иногда и в Москве - то во время какого-нибудь заседания, то в Большом зале консерватории. «Что там, - думал я. - Какая, должно быть, тяжелая ночь, ветер, ледяной дождь, размытая неуютная земля. Выживут ли все эти ивы, шиповники, осинки, птицы и рыбы, измотанные бурей?»
Но каждую весну, возвращаясь, я удивлялся силе жизни, удивлялся тому, как из зимы расцветал тихий и туманный май, как распускался шиповник и плескались в озерах рыбы.
В прошлом году я впервые остался в деревне до самой зимы, до морозов и снега. И все оказалось совсем не таким, как я себе представлял, даже если сделать поправку на то, что осень была небывалая.
Такой сухой и теплой осени, как писали в газете, не было в России уже семьдесят лет. Деревенские старики соглашались с этим, говорили, что газета, конечно, правильная и что на своей памяти они такой осени не то что не видели, а даже и подумать не могли, что она может быть: «Теплотой так и бьет, так и тянет из-за Оки. И нету этой теплоте ни конца, ни краю».