Саша распахнул дверь в комнату политпросветработы, где должен был состояться торжественный вечер. Яркий свет кинолампы ослепил его. Возле треноги с передвижкой возился механик. От железного ящика с фильмом пахнуло запахом грушевой эссенции. «Казаки, казаки, едут, едут по Берлину наши казаки!» — гремела на всю казарму знакомая песня.
— Саша! Саша! — раздался звонкий Алькин голос.- Берлинское нападение привезли!
— Что ты, сынок, нападение мы не возим,- возразил ему механик.
Из-за бьющего в глаза света Саша не сразу рассмотрел механика. Был он маленький и плотный, в наглаженной гимнастерке и начищенных сапогах. Изо всех его карманов торчали плоскогубцы, проволочки, железочки, ножницы и ножички, а из заднего кармана брюк — даже ручка молотка и полкруга изоляционной ленты.
— Саша, пойдем! Мы вон там сидим,- сказал Алька и взял его за руку. У дальней стены стоял накрытый красной материей и весь уставленный цветами стол. Пограничники, ожидая командиров, сидели на скамейках, шумели и разговаривали. Саше показалось странным, что здесь вот были люди, которые ничего не знали о событиях в лесу. Пройдя за Алькой, Саша молча сел возле окна Айно, слушая Славкину болтовню, внимательно посмотрела на него. Рядом с Айно чинно сидели Катя и Карп Яковлевич
— А я знаю,- повернувшись к Саше, сказала Айно,- Аграфену Петровну в больницу увезли, нам тетя Нюра сказала,- и она еще раз посмотрела ему в лицо и несмело, как бы утешая, тронула его рукой.
Саша испугался: вдруг Айно заметила, что у него красные глаза? Ничего не ответив, он отвернулся, как будто что-то увидел в окне.
Саша так и не понял, огорчилась или не огорчилась Айно, узнав, что Аграфену «отвезли в больницу».
— А знаешь Солуянова? — стараясь привлечь внимание Айно, сам того не подозревая, выручил его Славка.
— Какого Солуянова? — машинально переспросил Саша.
— А вон, киномеханика! — Славка сделал страшные глаза и помолчал. Айно как будто заинтересовалась Солуяновым и перестала смотреть на Сашу.
— Зозуля говорил — из консервной банки атомную бомбу может выдумать!-сообщил Славка и, чтобы проверить впечатление, заглянул в светлые, широко открытые глаза Айно.
— А вот если взять атом,- продолжал Славка,- на камень его положить и молотком стукнуть?! А? Ты бы стукнула? — и Славка опять посмотрел на Айно, всем своим видом показывая, что уж он-то обязательно стукнул бы.
Саша видел в окно, как из леса вышел целый взвод пограничников и с ними тот лейтенант, с которым он познакомился на восьмой заставе. Лейтенант подал солдатам команду «вольно», легко взбежал по ступенькам и скрылся за дверью комнаты службы.
Полоса света из окна падала на черемуховый куст. Вздрагивавшие от ветра листья и зреющие ягоды черемухи были словно отчеканены из потемневшей бронзы. На освещенном прямоугольнике куста застыла тень Сашиной головы.
От земли тянуло влажным холодком. Молнии огненными шашками рубили темноту. Гром рокотал без перерыва. Ветер крепчал и налетал порывами. По крышам забарабанили первые крупные капли.
ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ
Тяжелые струи дождя стегали в окна и под ударами ветра с шумом проносились по крыше. Молнии освещали комнату, экран бледнел, потом сразу становилось темно, и как будто огромные железные бочки катились по каменистой дороге.
Помещение наполовину опустело. Карп Яковлевич и Катя в самый дождь уехали в деревню, чтобы на всякий случай организовать там колхозников для наблюдения. Старший лейтенант все не возвращался, капитан Рязанов ушел на границу. По распоряжению подполковника, который не выходил из комнаты службы, Солуянов начал показывать картину, но смотреть остались немногие. Чувствовалось, что всех тревожит эта темная грозовая ночь.
Саша понимал, что Нюра пришла сюда только из-за Айно и Альки. Кутаясь в большой пуховой платок, она все смотрела на дверь, ожидая дядю Андрея. Алька глазел на экран. Саша то и дело оглядывался на окна, прислушиваясь к завываниям ветра и шуму дождя.
Муравейник не выходил у него из головы. Саша как будто видел, по какой тропинке подойдет нарушитель, как он, озираясь по сторонам, запустит в намокшие сосновые иглы руку и, не найдя ничего, крадучись, пойдет обратно в лес, а тут — хлоп! — и схватят его. Но вдруг не схватят? Что, если он первый увидит наших, начнет стрелять, кого-нибудь убьет,- может быть, дядю Андрея или старшину Лаврова?.. Саша не вытерпел и тронул Славку за руку.
— Пойдем,- сказал он.
— Куда пойдем? Все равно прогонят…
— Я знаю куда.
Славка вздохнул и заерзал на месте. Он понимал, что из этой затеи ровным счетом ничего не выйдет. Но ведь
Айно слыхала их разговор и могла подумать, что он трус.
— Пойдем…- согласился Славка.
Пригнувшись, ребята стали пробираться к выходу.
— Вы куда? — окликнула их Нюра.
— Сейчас!..- отозвался Славка.
Дверь с силой распахнулась, ударившись о стенку. С порывом ветра влетели брызги дождя. Вбежал дежурный. С плаща его струйками стекала вода.
— В ружье! — крикнул он и снова нырнул в темную, хлещущую дождем ночь.
«Муравейник»! — подумал Саша и вместе со Славкой выскочил во двор.
Как будто ведро холодной воды с размаху опрокинулось на ребят. После сухого и теплого помещения охватило холодом, мокрые рубашки прилипли к плечам, противный озноб пробежал между лопатками.
— Иди за мной! — крикнул Саша, и Славка, не спрашивая, куда ведет его Саша, молча побежал вслед.
Яркий голубоватый свет ударил Саше в лицо, потом сразу надвинулась густая темнота, и только желтым пятном таял перед глазами силуэт какого-то дерева, выхваченный из мрака ослепительным блеском молнии. Славка тоже остановился на секунду, но, опомнившись, побежал вперед.
Позади слышно было шлепанье по лужам и топот пограничников.
Лес гудел и раскачивался. В темноте скрипели деревья, шумели вершины, сверху летели сухие сучья. Все звуки покрывал настойчивый шум дождя.
Со стороны границы раздался выстрел. Ребята остановились и прислушались: «Может, убили кого?»
Славка схватил Сашу за руку, и Саша понял, что Славка тоже слыхал выстрел.
— Звуковой сигнал,- сказал Славка,- что-то заметили…
— Может, перестрелка?
— Может, и перестрелка…
Старший лейтенант сказал им: «С заставы не уходить». Но тогда никакой тревоги не было, а сейчас команда «в ружье», это значит, все по местам. А какое Сейчас самое опасное место? Конечно, муравейник!
Они почти добежали до своей сосны, как вдруг что-то со свистом рассекло воздух и задело Сашу.
— Стой! — крикнул Славка,- провод оборвало!
Саша остановился, чувствуя, как громко и часто колотится сердце.
Огромная, сломленная бурей ветка лежала на земле. С дерева, качаясь на ветру, свисал телефонный кабель.
Может быть, по этому проводу капитан должен был докладывать обо всем, что происходит на заставе? Может быть, старшина Лавров, или Зозуля, или Цюра будут прямо с границы вызывать комнату службы или срочно требовать помощи и тревожную группу?
Саша не знал, откуда тянулся провод, но раз он оборвался, надо его немедленно соединить.
— Ищи другой конец! — крикнул Саша и, подпрыгнув, поймал болтающуюся на ветру спираль.
— Я знаю! — сказал Славка и пропал в темноте.
Саша остался один.
Удерживая провод, он наклонился и поискал камень. Густая колючая елка как будто выступила из темноты и мокрой хвойной лапой мазнула его по лицу.
От неожиданности Саша отскочил в сторону и несколько секунд стоял не шевелясь. Блеснула молния, осветила раскисшую в лужах тропинку, темные кусты и деревья на опушке. Вокруг — никого. Саша поднял камень и разбил им изоляцию на конце кабеля. Оглядываясь по сторонам, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть в темноте, он начал зачищать провод зубами, сплевывая мелкие и упругие кусочки резины.