Бип снова заговорил:
— Но если вечеринка только для тех, кто в клубе, почему ты позвала Дейва?
Линдсей и сама не знала ответа на этот вопрос. Дейва она пригласила, поддавшись невольному порыву, и теперь искренне об этом жалела, потому что знала, что в городе это вызовет новую волну слухов. Неужели она просто хотела показать Гиббу, что и ее личная жизнь богата событиями не менее, чем его?
— Ведь Дейв не член клуба, — продолжал развивать свою мысль Бип, — так что…
— Бип, можешь мне поверить, что тебе куда веселее будет провести этот вечер дома, с Хейди. Нижняя губа выпятилась вперед еще сильнее.
— А зачем ты позвала Хейди?
— Потому что твоя няня не может сегодня прийти.
— Зачем мне вообще нужна няня? Я уже не маленький.
— Это так, но я не могу спокойно пойти на вечеринку, оставив тебя одного дома.
— Ты будешь в двух шагах, на той стороне площади.
— Да, верно. Но если с тобой останется Хейди, я буду уверена, что ничего не случится. Все равно я вернусь через пару часов, не позже. Только появлюсь ненадолго на вечеринке и схожу в кино, и все…
— Через пару часов? Но этого времени мне не хватит, чтобы посмотреть видео.
— Тебя что-то не устраивает? Хочешь, чтобы я задержалась подольше?
— Ой, мам. Я только хотел сказать, что, когда я днем остаюсь на два часа один, со мной же ничего не случается.
— Конечно, двух часов для видео тебе, может, и не хватит, но вот на то, чтобы впутаться в какую-нибудь историю, вполне достаточно. К тому же ты еще наказан. Довольно об этом, Бип.
Он вздохнул.
— А Гибб будет на вечеринке? Он ведь теперь тоже живет на площади.
— Может быть. — Что ж, это недалеко от правды. Но скажи она Бипу, что вечеринка устраивается в честь Гибба, он сделал бы все, чтобы попасть туда.
— А почему Гибб ни разу на этой неделе не зашел нас навестить?
— Думаю, потому что он занят. На фабрике много проблем.
— Я по нему соскучился.
— Знаю. Но боюсь, что тебе придется к этому привыкнуть. — Линдсей заметила в глазах Бипа боль, но лучше уж слабый удар сейчас, чем гораздо более сильный позднее. Чем меньше иллюзий он будет питать насчет Гибба, тем легче ему будет столкнуться потом с жестокой реальностью — а это неизбежно произойдет. — Гибб все равно здесь ненадолго, насколько мне известно. Как только неприятности на фабрике уладятся, он должен будет уехать выполнять новую работу.
Бип, похоже, собрался возразить, но, к огромному облегчению Линдсей, в дверь позвонили. Видимо, пришла девочка, которая должна была сидеть с Бипом сегодня вечером.
— Пойди открой дверь Хейди, хорошо? — сказала она, а сама отправилась за жакетом, который решила надеть к брюкам.
Когда Бип поднялся наверх, оказалось, что пришла не только его няня, но и Дейв. Он чмокнул Линдсей в щеку.
— Ты очень быстро.
— Я подумал — зачем терять на этой вечеринке больше времени, чем это необходимо? Пойдем туда пораньше и сбежим первыми.
Линдсей улыбнулась.
— Хейди, мне очень не хотелось так поступать, но боюсь, что раз Бип наказан и должен сидеть дома, то его возможности сегодня несколько ограничены.
— Вот жалость-то, — сказала девочка, обращаясь к Бипу. — А я хотела предложить тебе сходить в парк погулять. Но, видно, не получится.
— Не получится, — подтвердила Линдсей. — Посмотрите телевизор, в холодильнике я оставила вам обоим поесть. Вернусь сразу после кино. Веди себя хорошо, Бип. — Она поцеловала его в макушку, поправила прическу и повернулась к Дейву. — У меня еще нет подарка, но, думаю, я могу взять что-нибудь у себя в магазине.
— Ты мне не говорила, что там будут подарки, — пробурчал Бип.
— Подарков, которые ты счел бы стоящими, там все равно не будет. Не надоедай Хейди слишком, хорошо? — попросила Линдсей и, не дожидаясь ответа, вышла.
Остановившись на лестнице, она обвела взглядом кладовую и впала в состояние, близкое к отчаянию. В основном подарки в ее магазине больше годились для украшения, нежели для пользы, и Линдсей с трудом могла представить Гибба, тщательно упаковывающего безделушки для очередной поездки. Музыкальные шкатулки слишком хрупки для частых переездов. Флакон с «Попурри» может навести на мысль, будто она хочет напомнить Гиббу о «делах давно минувших дней». Хрустальная или фарфоровая посуда ему вряд ли пригодится, а дарить свечи с подсвечниками мужчине вроде бы тоже не принято. Может быть, рамку для фотографии? Но он может вставить туда снимок Скии.
Взгляд Линдсей упал на что-то лилово-зеленое на полке, и она вспомнила про ту игрушечную разноцветную собаку, афгана. Девушка, сделавшая ее, приходила на прошлой неделе, и Линдсей заключила с ней договор, что та будет делать и другие игрушки, но только тех цветов, какие закажет сама хозяйка магазина. Так что разноцветный экземпляр она убрала подальше с глаз, решив, что через пару месяцев, когда несколько собак будет уже продано, она вернет эту обратно, потому что понятия не имела, куда ее можно было бы деть.
Но теперь она с усмешкой подумала, что ее вполне можно подарить Гиббу. В конце концов, это очень милая, домашняя вещь. Что может быть уютнее мягкой собаки, к тому же такой красивой?
— Я сейчас, — сказала она Дейву. Взяв с полки коробку, аккуратно уложила туда афгана и направилась к упаковочному столику.
Он пошел за ней, — А что это такое?
— Ну, вечеринка устраивается в честь Гибба — чтобы дать ему почувствовать наше гостеприимство и домашний уют.
Дейв долго молчал. А когда заговорил снова, Линдсей уже успела завернуть коробку в блестящую бумагу.
— В таком случае, может быть, мне идти не стоит?
Линдсей постучала пальцем по коробке:
— Неужели дела на фабрике так плохи?
— Нет, не хуже, чем прежде, но напряжение растет. Гарднер следит за каждым шагом на производстве, наблюдает за каждой машиной, пока не доводит людей до того, что им хочется закричать. К тому же он начал расспрашивать работников.
— Потенциальных, что ли? Так это же хорошо. Если он намерен принимать на работу… Дейв отрицательно покачал головой. — Нет, я не о том. Он расспрашивает тех, кто уже там работает, — вызывает их в кабинет по одному, по двое.
Линдсей была удивлена.
— Но и в этом есть резон, тебе не кажется?
— Если бы он расспрашивал их о деле, тогда да. Но разговор идет ни о чем — такое впечатление, что он просто выполняет обязанность поговорить с каждым перед тем, как уволить.
Линдсей так стиснула коробку, что порвала обертку.
— О, Дейв…
— Это пока только догадки, Линдсей, — мрачно добавил он. — Но если бы ты знала…
— Я ничего не знаю. К сожалению, мне никто ни о чем не рассказывает. — Она заклеила прорванную бумагу и увенчала свое творение огромным белым бантом. — Идем скорее, я хочу наконец отделаться от этой вечеринки.
Они пересекли площадь и поднялись в квартиру Джонсонов, находившуюся на втором этаже, над страховым агентством. Позвонив, они прислушались. В квартире царила тишина, совершенно несвойственная вечеринкам, даже таким спокойным, каким отдавали предпочтение в клубе Центральной площади.
Наконец, когда Линдсей уже начала гадать, не перепутала ли она время, открылась дверь, и миссис Джонсон проводила ее в пустую гостиную.
— Мы пришли слишком рано? — спросила Линдсей.
Тут внезапно из соседних комнат высыпало дюжины две человек, радостно крича: «Сюрприз!» и «С днем рождения, Линдсей!».
Линдсей, онемев, стояла на месте. Стиснув в руках коробку с собакой, она молча смотрела на окруживших ее оживленных соседей.
— Но до моего дня рождения еще больше двух недель.
Миссис Джонсон рассмеялась.
— Ну, теперь нам удалось доказать всем, кто думал, что мы не сможем тебя удивить, что они не правы. Ты ведь действительно такого не ожидала, а, Линдсей? Мы так и решили, что ты ничего не заподозришь, если мы устроим вечеринку раньше и придумаем другой повод. Правда, со стороны мистера Гарднера было очень мило сделать вид, что эта вечеринка — в его честь?