Бип сглотнул.
— Хорошо, — еле слышно ответил он. Дверь захлопнулась за Гиббом. Линдсей снова опустилась на ступеньку, глядя на сына, стоящего посреди кладовой словно статуя. Она не знала, что делать — то ли схватить его и прижать к себе, то ли сначала отшлепать.
— Бенджамен Патрик Гарднер, думаю, что таких неприятностей, какие у тебя теперь, ты еще никогда не испытывал. Тебе мало было того, что ты уже наказан за непослушание? Как ты мог так поступить?
— Но я ничего не нарушал, — возразил Бип. Голос его немного дрожал. — Ты запретила мне выходить из дома, я и не выходил. Только сказал Хейди, что пойду в магазин. Но это ведь не одно и то же.
Через перила перегнулся Бен.
— Я не ослышался? Бип! — Он сбежал вниз по ступенькам и сгреб внука в охапку. — Ты цел? Слава Богу! Как я рад! Мальчик мой! Теперь все в порядке.
— Нет, папа, не в порядке. Твой мальчик уже стал предметом общенационального розыска, — сурово произнесла Линдсей. — Если от него что-нибудь останется после объяснений с шефом полиции, я посажу его в комнату на хлеб и воду до самого совершеннолетия и… Лицо Бипа скривилось.
— Но я только хотел… — Он жалобно всхлипнул, вырвался из объятий Бена и бросился к матери. Внезапно она вновь поняла, что перед ней всего лишь маленький ребенок, нуждающийся в материнской защите и ласке. — Он правда мой папа?
— Да, мой хороший. — Линдсей погладила мальчика по голове и прижала к себе. Она уже не верила, что когда-нибудь сможет сделать это снова, и теперь с благодарным вздохом закрыла глаза.
Она все еще держала Бипа в объятиях, когда вернулся Гибб.
— Прятаться под мамино крылышко бесполезно, Бенджамен, — суровым голосом произнес он.
Бип задрожал и крепче прижался к плечу Линдсей. Она сильнее стиснула руки.
Гибб нахмурился.
— Линдсей, я не намерен с тобой препираться, — тихо, но твердо заявил он. — Шеф полиции уже вызвал всех спасателей, и я настаиваю на том, чтобы Бенджамен ответил за свои поступки.
— Разве я возражаю? — мягко спросила Линдсей. — Я считаю, что ты совершенно прав. — Она подтолкнула Бипа, и тот поднялся. — Но пойду вместе с ним, если ты не против.
Двор был заполнен народом. Тут находились и их друзья и соседи. Но большинство из них Линдсей не знала.
Глаза Бипа изумленно распахнулись.
— И все эти люди собирались разыскивать меня? — прошептал он.
— Да, именно тебя, приятель, — сказал Гибб. — Ты поднял панику и испортил воскресный вечер очень многим хорошим людям, которые стоят здесь. Так что же ты должен сказать им всем?
Бип вцепился в руку Линдсей и попытался зарыться лицом в се рукав, но Гибб твердо взял его за локоть и вывел на середину двора. Сам он встал рядом с ним, положив руку ему на плечо, и Бип пролепетал нечто вроде извинения, смешанного со слезами.
Линдсей казалось, что ее сердце разорвется от зрелища высокого мужчины и маленького мальчика, стоящих вдвоем против всей толпы. Это было ее заветной мечтой все годы, даже тогда, когда она уже потеряла надежду увидеть Гибба и сказать, что у него есть сын.
Они медленно шли сквозь толпу людей, останавливаясь перед каждым, кто помогал в поисках. Бип благодарил их, а Гибб по-прежнему держал руку на его плече. К тому времени, когда все закончилось, каждый нерв в теле Линдсей трепетал от напряжения. Толпа постепенно рассосалась. Последним ушел шеф полиции.
— Видите? — спросил он, укладывая обратно в машину горшок с юккой и мрачновато улыбаясь. — Я же говорил, что в подобных случаях всегда замешаны семейные отношения!
Во дворе повисла оглушительная тишина. Бен перевел взгляд с одеревеневшего личика Бипа на Линдсей и сказал:
— Ну, я думаю, вам есть о чем поговорить, а я тут только мешать буду. Мне Бипа забрать на сегодня к себе?
— И утешать его с помощью игрушек и мороженого? — Линдсей покачала головой. — Нет, папа, не надо.
— Да я, в общем-то, и не собирался. Просто я так рад, что он в безопасности… — голос Бена сорвался. — Но я тебя понял. Ухожу.
Бип, едва волоча ноги, поднимался за ними по лестнице. Когда они оказались в квартире, Гибб произнес:
— Думаю, тебе следует идти к себе, Бенджамен. Твоей маме есть что тебе сказать, но сначала нам надо поговорить с ней наедине.
— Да. — Бип, опустив голову, медленно побрел в свою комнату.
Когда дверь за ним закрылась, Гибб сказал:
— Прости, если тебе показалось, что я все еще сержусь на него. Но я не мог не отреагировать на подобный поступок.
— Ничего. Ты отлично справился.
— Просто иначе нельзя было поступить. Он должен понять, что его шалость привела к неприятностям.
— Но это было ясно не для всех. — Линдсей подумала о Бене и не сомневалась, что Гибб думает о том же. — Мне кажется, ты повел себя как настоящий отец и…
Гибб резко поднял руку:
— Черт побери, Линдсей, перестань мной манипулировать!
Линдсей ни разу прежде не слышала такой резкости в его голосе.
— Но я и не пытаюсь, — возразила она. — Я хотела сказать тебе приятное. Гибб глубоко вздохнул.
— Послушай, я очень рад, что твой сын вернулся.
— Мой сын? Пока он не нашелся, ты говорил о нашем сыне. И вел себя как его отец…
— Я просто поддался чувствам. Ничего не изменилось, Линдсей, и давай не будем притворяться.
Линдсей почувствовала, как ее щеки заливаются краской.
— Что ты такое болтаешь, Гибб? Он, кажется, даже не услышал.
— Я согласен подписать любые обязательства о финансовой поддержке.
— Мне не нужны твои деньги!
— Они тебе еще могут понадобиться, если мне не удастся наладить дела на фабрике твоего отца.
Против этого Линдсей возразить было нечего, но гордость не позволила ей согласиться.
— Я лучше буду голодать, — фыркнула она.
— Не говори глупостей. Мой адвокат свяжется с тобой, чтобы обговорить детали.
Рука Гибба уже лежала на перилах лестницы, когда Линдсей сказала:
— Неужели ты думаешь, что мы сами не смогли бы обсудить такие вещи, как свидания, и собираешься для этого присылать адвоката?
Гибб покачал головой:
— О свиданиях можешь не волноваться. Я согласен только оказывать материальную помощь, Линдсей.
Она потрясенно открыла рот.
— И ты не хочешь даже видеться с ним?
— Мой образ жизни едва ли позволит мне это.
— Не увиливай от ответа! Он обернулся к ней.
— Хочешь, чтобы я повторил, Линдсей? Ладно! Ничего не изменилось. Я буду давать деньги на его содержание, потому что должен. Но это совсем не то, что встречи по выходным и месяц на летних каникулах вместе.
Линдсей молчала. Да, Гибб прав насчет трудностей. Такая работа, как у него, постоянные переезды из одного города в другой не позволят ему видеться с Бипом…
— Он твой сын, — наконец сказала она.
— Тебе надо напомнить? Это было твое желание, не мое.
Он тихо, медленно пошел вниз по лестнице и скрылся из виду. Линдсей услышала, как за ним захлопнулась входная дверь. И она знала, хорошо знала, что он не вернется. Все надежды, которые Линдсей снова взрастила в своей душе, умерли.
Повторная утрата иллюзий оказалась намного тяжелее. Девять лет назад на ее стороне была молодость, поддерживавшая жажду жизни. А теперь Линдсей чувствовала себя старой, усталой, больной и измученной.
Тогда, девять лет назад, Линдсей сделала единственно правильный выбор. Только сейчас она полностью осознала, что ее решение не сообщать Гиббу о ребенке было вызвано не только желанием защитить себя, но и страхом. Пока ему ничего не было известно, в Линдсей жила надежда, что, узнай он правду, не отвернулся бы от нее — от них.
Она лелеяла эту мечту, эту химеру, и так тщательно прятала ее в самом дальнем уголке своей души, что порой даже сомневалась в ее существовании. А когда пару недель назад снова увидела Гибба и встретилась с ним несколько раз, ее мечта снова возродилась и стала давать пышные побеги надежды — надежды на семью, которой они могли бы стать…