— Когда-нибудь я полечу без этой дурацкой палки, — сказал он как-то. — Только осталось придумать, как это сделать.
— Ты уж придумаешь, — фыркнула я. Мы как раз устроились на опушке Запретного леса, куда выбрались вопреки всем предупреждениям, и теперь грелись у костра и пекли на огне яблоки. — Даже не сомневаюсь.
— А ты вот ленишься читать и не подозреваешь даже, сколько возможностей у магии… — Том повернул яблоко на ветке. — А используется только крохотная доля от всего этого.
— Том, мне бы по основным предметам успевать, — честно сказала я. — И да, я лентяйка, ты верно сказал.
— Но разве тебе не интересно? — повернулся он ко мне. В темных глазах плясало пламя. — Жизни не хватит, чтобы охватить все это…
Том вдруг замер.
— Ты что?
— Да так, задумался о бессмертии, — сказал он совершенно серьезно. — Но сперва надо вырасти, а то обидно будет застрять в возрасте одиннадцати лет. Впрочем, готовиться можно начать уже сейчас.
— Том, скажи, что ты шутишь, — попросила я.
— Я не шучу. Я не хочу умереть в самый интересный момент.
— Волшебники и так живут долго.
— Скажи это моей матери.
Я помолчала. Извиняться смысла не было.
— Пусть это будет не вечность, — добавил Том задумчиво, — но я бы хотел посмотреть, как люди покорят звезды. Вдруг там найдется что-нибудь интересное?
— А ты не устанешь жить столько лет? — спросила я. — Все знакомые умрут…
— Появятся новые.
— А если ты влюбишься?
— Ну а что мешает мне подарить любимой такое же бессмертие? Даже если она не будет волшебницей.
— А если этого не захочет она? — задала я провокационный вопрос.
— Уж поверь, самоубиваться на могиле я не стану, — хладнокровно ответил Том. — Захочет — отлично, ну а нет — значит, нет. У человека должен быть выбор. А у меня его нет. Или я, или…
Том помотал головой, подумал, потом медленно произнес:
— Знаешь, мы, приютские, может, не слишком-то воспитанные и умные, зато очень острожные и подозрительные.
Я проглотила замечание насчет его ума и приготовилась слушать дальше.
— Дамблдор с меня глаз не сводит, — сказал Том.
— В каком смысле? — не поняла я.
— В прямом. Куда я хожу, что делаю, с кем общаюсь и чем занимаюсь.
— Может быть, он о тебе беспокоится? — предположила я.
— Может быть… — иногда улыбка Тома выглядела пренеприятно. — Он постоянно вызывает меня к себе поговорить по душам, и это при том, что он не мой декан. Расспрашивает о том о сем. Интересуется знакомствами… Впечатление такое, будто ему что-то от меня нужно.
Я припомнила газетные статьи о маньяке, который предпочитал мальчиков, и поняла, что краснею.
— Не это, — легко прочел мои мысли Том. — Хотя кто его разберет… Но, скорее, у него есть на меня какие-то планы. Он понимает, что я сильный волшебник, а стану еще сильнее. И это я ведь еле-еле на уроках работаю. Ты-то знаешь.
Я-то знала, что Том может дать фору любому первокурснику (а может, и старшекурснику), но старается этого не показывать. И ищет всякие и всяческие способы обуздать эту свою силу, придать ей нужную форму, придумать что-то новое… Фантазия у Тома была бурная, если не сказать больная, поэтому постоянно приходилось его одергивать, чтобы не натворил беды. Наверно, я выполняла роль стоп-крана, а то пойди такой локомотив вразнос, добра не жди! И это ему только одиннадцать…
— Может, просто опасается молодого конкурента? — предположила я.
— Нет, это не то. Он сам мне кое-что интересное подсовывал, не из школьной программы.
— Тогда надеется, что ты угробишься до совершеннолетия со своими экспериментами.
— Не-а. Тогда бы он их просто запретил.
— А ты бы послушал?
— Нет, конечно. Скорее… — Том машинально кусал от истекающего соком яблока, закапав подбородок, и я сунула ему носовой платок. — Скорее, я ему нужен для каких-то делишек, для которых у него кишка тонка. Ну как безотказное орудие. Бац — и готово.
Я только развела руками. Профессор Дамблдор мне не нравился, он был приторно-сладкий и какой-то…
— Душный.
— Прекрати мысли читать! — возмутилась я. — Просила же!