Он напряженно думал. Должно быть сама идея, что европейцы будут консультировать американцев, показалась ему абсурдной, ведь в последний раз такое было лет сто назад! Он что-то считал, шевелил губами, но быстро решился:
— Хорошо, я принимаю ваши условия.
Рецепт, придуманный каким-то гением на заре становления общественных отношений срабатывал всегда и везде — и в коммунистическом Союзе и в насквозь демократических Штатах. Если хочешь сделать человека счастливым — отбери у него все, что есть. А потом верни половину. И не будет у тебя сторонника вернее.
Я протянул своему новому партнеру руку:
— Добро пожаловать в большую семью, мистер Трамп! Буду рад встретить вас в Андорре.
Нельзя сказать, что мы простились добрыми приятелями, но главное — положить начало перспективному партнерству.
Едва за Трампом закрылась дверь, я позвонил Снайлу:
— Том, все отлично, он наш. Отзывайте иски, убирайте этих придурков с транспарантами, ну, ты знаешь. И передай отдельный реверанс Гринбергу — он все сделал замечательно!
— Поздравляю, — ответил Том через пару секунд, видимо, пересказывал кому-то мои слова. И мне послышался короткий смешок Серого на заднем плане. — Успехов!
Главный капитал любого бизнеса — люди. Не деньги делают деньги, их создают люди. Некоторые, как Снайл, или герр Мост — из воздуха, другие, как Трамп — из стекла и бетона, третьи, как герры Шульц из австрийской OMV и Штроттхотте из Glenсore — зарабатывали на самих людях. Но в основе всего — люди, которые умеют добиваться поставленных перед собой целей. И мне очень хотелось думать, что помимо того, что эти люди работают на меня, проявляя фантазию, профессионализм и необыкновенную энергию, я и сам смог многому и них научиться и стать на них похожим.
Следующим пунктом моей программы стояло близкое знакомство с мистером Брауном, которого я видел уже несколько раз и на которого очень рассчитывал. Впервые мы встретились с ним в обществе мэра лондонского Сити, во второй раз он сам призывал бизнес в моем лице вложиться в развитие инновационной экономики.
В организации кризиса, на котором так настаивал Фролов, мистер Браун должен был сыграть не последнюю роль. К тому же контора, вице-президентом которой он числился — Crown Estate, была организацией настолько интересной, что рано или поздно обязательно должна была привлечь мое внимание.
Англичан их политические недоброжелатели — в том числе и «отец народов» — частенько презрительно называли, называют и будут называть англо-саксами, удивительным образом наклеивая на волков овечьи шкуры. Это так же смешно, как если бы нынешних американцев называли апачами или ирокезами, а австралийцев — австралийскими бушменами.
Как известно даже младенцам, политика любого государства определяется теми людьми, которые контролируют его собственность. И нет большого секрета в том, что семьдесят процентов недвижимости в Британии принадлежит двум процентам ее населения. Штука в том, что почти полностью эти два процента состоят из потомков тех людей, кто пришел завоевывать англо-саксов в составе нормандского войска Вилли Бастарда почти тысячу лет назад. Но если кто и определяет политику «англо-саксонского» мира, то как раз вот эти два процента пришлых норманнов-нормандцев, находящихся между собой в очень близких родственных связях. И совершенно ни при делах здесь несчастные покоренные англо-саксы — они такие же жертвы, как и весь остальной мир.
Кто-то скажет: старое норманнское дворянство вырезало само себя во время войны Алой и Белой Роз. Плюньте ему в глаза — это вранье. Это такой же миф, как и все, связанное с английским нобилететом. Историками давно посчитано, что в общей сложности все сражения этой «кровопролитнейшей» гражданской войны, воспетой гением Шекспира, оплаканной сотней других, менее значительных пиитов доблести и славы, длились… четырнадцать дней. На территории всего Острова 14 дней боевых действий. За тридцать лет. В анналы истории попали даже «великие» сражения, в которых потери с обеих сторон составили двести — пятьсот человек. Солдат, конечно, не баронов. Поистине — «побоище». На этом фоне поход Ермака Тимофеевича за Иртыш выглядит мировой войной. Были, конечно, и большие битвы, где сталкивались в бою по тридцать-сорок тысяч человек, но их было очень немного и потери дворянства в них были минимальны. Гибли в основном простые солдаты, те самые англо-саксы. И что-то мне слабо верится, что за две недели можно вырезать все нормандское дворянство.