— В восемьдесят четвертом? За год до Горбачева?!
— Именно! Но мало этого — мистер Джеймс Генри Гиффен отметился членством в рокфеллеровском Совете по международным отношениям. И первые масштабные торговые отношения начались до Перестройки! Американцы учетверили свою активность в экономических контактах с отдельными предприятиями Союза. Да ты и сам наверняка сталкивался, с тем, что то там, то там тебе говорили, что к ним приезжали «американцы, японцы, англичане»?
— Бывало, — согласился я, припоминая подробности своих посещений Союза в последние два года.
— Но ты же понимаешь, что никто просто так рисковать деньгами не будет?
— Они все знали? Знали, что Горби сдаст страну?
— Да я в этом уверен как в том, что у меня есть пуп! Я поинтересовался будущим мистера Гиффена и знаешь что? Коррупция, связи с ЦРУ, подкуп чиновников — от Москвы до Алма-Аты — вот лицо этого «честного и частного» американского бизнесмена. Взятки на десятки миллионов долларов, устранение неугодных, все, за что здесь он получил бы пожизненное, там делалось с легкостью необыкновенной.
— Арманд Хаммер дубль два?
— Точно! Только мистер Хаммер осуществлял связь здешних господ со своими холопами там, а когда ему там сказали, что холопов больше нет, он остался не у дел и использовался от случая к случаю. Однако сейчас появились новые люди, готовые накинуть на шею долларовую удавку — и возник мистер Гиффен для связи с ними.
Информация была интересная и немного неожиданная.
— И как это относится к нам? — спросил я.
— Элементарно, дружище! Я присоединился к «доброму» начинанию. Теперь половина моих здешних компаний работает под крылом организации Гиффена, а, значит, и ЦРУ! Мы теперь как жена Цезаря — вне подозрений! И делаю я теперь там все, что захочу, потому что у меня есть мандат на это от Гиффена и Лэнгли! И пусть только попробуют, суки, вякнуть! Я им устрою судебный Армагеддон!
В этом был весь Серый. Для него безопасность была всегда важнее прибыли, а действовать чужими руками — самой желанной мечтой. Но, может быть, только благодаря этому мы еще не в каком-нибудь Алкатрасе?
— Мы теперь на вполне законных основаниях, с одобрения Конгресса и Сената, везем сюда врачей и инженеров, представляешь?
— Не рой яму другому, ага? — хмыкнул я, наполняя стаканы. — За такую находку не грех выпить.
Мне было даже завидно, что он сумел найти такой чудесный инструмент влияния, а я даже не пытался искать что-то подобное, всюду пытаясь все сделать сам.
— Но не напиваться, — уточнил Серый. — Напиваться нам нельзя. Твое здоровье!
— Я так понял, что это еще не все? — довольное лицо Фролова обещало мне сегодня еще немало откровений.
— Шутишь? Это только начало, — сказал он, отправляя в рот кусочек лимона. — Помнишь, как в высшей математике теоремы доказывали? Какого-нибудь Остроградского? Что нужно для доказательства?
— Исполнение условий необходимости и достаточности? Ты об этом?
— Помнишь еще! Надо же, а я думал, ты совсем уже забизнесменился!
— Такое не забудешь. Так что там дальше?
— То, что мы с тобой обсудили — лишь часть головоломки, немаловажная, но часть. Необходимая часть, которая не позволит свести Россию до уровня какой-нибудь, прости Господи, Папуасии, но и не даст возможности влиять на процессы в мире. Для того, чтобы остаться державой, нужно иметь реальную силу для оперативного влияния на оппонентов. До сих пор мы полагались на ядерное оружие, но это глупо, как если бы в дедовой деревне при каждой угрозе за околицей вытаскивать из подпола зенитную пушку. И против волков и против мышей и против оккупантов. Нужен пистолет.
— От твоих метафор голова кругом идет, — пожаловался я. — О чем ты опять?
— У США есть сколько-то флотов, каждый из которых в одиночку может без ядерного оружия одолеть практически любого противника. Эти флоты оплачены чужими деньгами и России в нынешних условиях такое не потянуть. Да и глупо это — каждый раз противопоставлять военной силе военную силу — так и до реальной войны недалеко. К тому же наши вооруженные силы совсем не заточены для автономных действий вдали от своей земли. И тогда остается лишь две компоненты влияния — идеология и деньги. С деньгами у нас всегда было не очень хорошо, а благодаря идеологии Союз пять лет назад контролировал в той или иной степени почти семьдесят процентов земной территории.