ГЛАВА 34
Этого он явно не ожидал. Вся краска сошла с его лица.
– Хорошо. Что конкретно ты хочешь знать?
– Что произошло той ночью? Ты что-то мне недоговариваешь.
– Чарли, я уже пытался поговорить с тобой об этом. Но ты была не готова. Это едва тебя не сломало.
– Теперь я готова, – твердо произнесла я, хотя меня терзали сомнения.
– Об этом нелегко говорить. – Он провел рукой по волосам, будто пытаясь это доказать. – Твоя мама... – Он запнулся. – Она была очень больна.
В ушах зазвенело, голова закружилась, как когда мне было десять. Но в этот раз я не позволю этому меня остановить.
– Я не понимаю.
Он взял меня за руку, мягко, но уверенно. Его взгляд стал стеклянным, и это меня напугало. Я затаила дыхание.
– Это был не несчастный случай.
Я крепко закрыла глаза, не желая этого принимать.
– Откуда ты знаешь?
– Она оставила записку.
Все встало на свои места. У мамы была депрессия. Точно. Вот почему у меня не было детских воспоминаний о ней – ее не было рядом. Она не хотела быть рядом.
Полицейская радиостанция затрещала в моих ушах, и папа щелкнул выключателем, заглушая ее. Я опустилась лбом на приборную панель и попыталась как можно сильнее к ней прижаться, надеясь, что боль избавит меня от мыслей.
– Чарли.
Я покачала головой.
– Чарли. Ты это знала. Иди сюда. – Он прижал меня к груди. – Ты знала. Дыши. Все будет хорошо.
Я кивнула, в душе не веря, что это возможно. Как? Ведь мама меня бросила. Намеренно.
Мой папа пах как... мой папа – чем-то средним между мускусным одеколоном и коричной жвачкой. Это был запах моего детства. Он был моим детством. Моей жизнью. Он всегда был рядом, в каждом детском воспоминании, где не было ее.
Папа зашевелился, поднимая руку, чтобы потереть свое лицо. Мне не хотелось поднимать голову и проверять, плакал ли он. Я не могла столкнуться лицом к лицу с его болью, когда моя и без того уже была слишком невыносимой. Однако мне не пришлось поднимать голову, я услышала это в его голосе.
– И она чуть не забрала тебя с собой.
Кровь ударила в голову, и я резко села.
– Я была в машине, – поняла я, сложив два и два. Неудивительно, что я пыталась отрицать это всю свою жизнь. Сны. Вот почему я так четко видела, как крутилась машина, разбивалось стекло. Ее обмякшую руку перед собой. Это был не просто сон. Это было воспоминание.
– Она не знала, – быстро добавил он. – Ты пробралась в машину, хотя должна была быть в постели.
Я выдохнула. По крайне мере, она не пыталась забрать меня с собой. От этой мысли мне ни капельки не стало легче. Но это было хоть что-то, поскольку в данный момент я вообще ничего не чувствовала. Я была полностью опустошена.
* * *
Назад к магазину, где осталась моя машина, мы возвращались в полной тишине. Папа постоянно открывал рот, желая что-то сказать, но затем вновь закрывал.
– Если у тебя есть вопросы, задавай, – наконец изрек он.
На самом деле, о вопросах я еще не думала, хотя и должна была.
– Она к кому-нибудь ходила? Пыталась лечиться?
– Она регулярно посещала психотерапевта. Но все равно не слезала с таблеток. Думала, что они помогают. Сразу после ее смерти, я и тебя отправил к психотерапевту. Всех вас.
Точно, я вспомнила седовласого мужчину, который просил меня рисовать картинки.
– Почему ты не рассказал мне раньше?
– Я пытался, Чарли. Но ты была не готова. Ты закрылась. Забралась на крышу и перепугала меня до смерти. После этого я решил подождать. У тебя все было так хорошо, и мне не хотелось, чтобы это тебе помешало.
– Я чувствую себя глупо. Я такая слабая.
– Чарли, нет. – Он положил руку мне на плечо. – Нет, ты не слабая. Какой ребенок захочет думать нечто подобное о своей маме? Она была твоим миром.
Нет. Не была. Она едва была частью моей жизни.
– Джером, Натан... Гейдж?
– Они знают.
Я прокашлялась, избавляясь от комка в горле, а затем прислонилась щекой к окну.
– Я чувствую себя глупо. – Понятно, почему папа с братьями считали меня такой хрупкой. Почему они так меня защищали. – Мне так жаль, что я не родилась еще одним мальчиком.
– Что? – Мы подъехали к магазину, и он поставил машину на паркинг.
– Я белая ворона. И я разбита.
– Ох, Чарли. Нет.
– Я нашла книгу в твоей комнате. Кэрол, твоей «коллеги».
Его щеки покраснели.
– Детка, это просто помогает мне разговаривать с тобой на девчачьи темы. К сожалению, очевидно, я не так уж в этом хорош. Я хотел все сделать правильно. Суметь тебе помочь. Знаю, что ничего не вышло. Я не твоя мама. Она бы справилась лучше.
Я крепко сжала его руку. Не позволю себе больше плакать.
– Ты все сделал правильно, – с трудом проговорила я. – Ты все сделал правильно.
Он обхватил мое лицо руками и поцеловал меня в лоб.
– Наверное, что-то я действительно сделал правильно, потому что ты выросла удивительной девушкой. Уверенной в себе, умной, спортивной и красивой. Я люблю тебя, детка.
– Я тоже тебя люблю.
Он погладил мои щеки большими пальцами.
– Мне нужно возвращаться на работу. Я попрошу кого-нибудь из твоих братьев тебя забрать.
– Нет, пап. Пожалуйста. Мне нужно уехать. Я хочу побыть одна, мне нужно все это обдумать.
Он нахмурился.
– Пожалуйста. Я буду осторожна. И отлучусь ненадолго.
Он кивнул.
– Если через час тебя не будет дома, я отправлю ориентировку на розыск.
Я закатила глаза, но потом поняла, что он совершенно серьезен.
– Или можешь просто позвонить мне. – Я подняла свой сотовый. Тем более, в моем телефоне был установлен маячок, и мое местоположение не будет для него секретом.
Он кивнул. Зуб даю, он отправит кого-нибудь за мной через час. Что ж, мне нельзя задерживаться.
– О, и Чарли? – сказал он, когда я открыла дверь.
– Да?
– Ты наказана до вечеринки.
Я бросила взгляд на смятую в ком рекламку, которая лежала на консоли между нами.
– Справедливо. Прости, что соврала тебе.
Он улыбнулся; впервые с тех пор, как забрал меня.
– Мы все совершаем ошибки.
Я вылезла из его машины и направилась к своей. Глядя на магазин Линды, я понимала, что мне следовало пойти и все объяснить, но в данный момент это было выше моих сил. Сначала мне нужно было попасть в другое место.
* * *
Я пристально смотрела на ее надгробие. Я целый год не навещала ее могилу, поэтому подумала, что, возможно, неверно запомнила эпитафию на памятнике, но нет, на камне все же было запечатлено «Любящая мать».
Меня захлестнул гнев. Эти слова казались мне самой большой ложью в мире. Если она была столь любящей, тогда почему так поступила? Она была эгоисткой. Я пнула камень, и он рикошетом отлетел от надгробия.
Позади меня захрустел гравий.
– Еще и тридцати минут не прошло, – сказала я раздраженно. Папа не мог дать мне хотя бы час, чтобы все обдумать?
– Он сказал пока не ехать за тобой, но я волновался.
Я повернулась к Джерому. Его лицо просто светилось беспокойством.
Я злилась не только на маму. Но еще и на братьев. Они скрывали это от меня.
– Я в порядке.
– Правда?
– Нет. Я размазня.
– Чарли. – Его голос был резким. – Не говори так. Это неправда. Ты имеешь полное право переживать.
– Но вы считаете меня слабой. Поэтому так оберегаете. Вы думаете, я на грани срыва.
– Нет. Ты сильная. Иногда даже слишком. Ты думаешь, что должна справиться со всем этим сама, но это не так. – Он обнял меня за плечи и тоже взглянул на надгробие. – Давай пройдем через это вместе.
– В этом-то и дело. Ты уже это пережил, не так ли? Я думала, мы были самой лучшей семьей в мире, но вы, ребята, ничего мне не рассказали.
– Папа пытался. Мы просто подумали, что будет лучше, если мы подождем.