Павлик несмело крикнул. Слабый крик пролетел над озером, вернулся с противоположного берега эхом, бессильно затерялся в гуще деревьев. С замирающим сердцем Павлик ждал. Но нет, никто не ответил ему, никто не отозвался. Тогда он в страхе побежал сначала вдоль берега, потом по лесу.
Бежал долго, пока не выбился из сил, затем в изнеможении лег на землю. Прислушался. Тишина. Только высоко над головой шелестела листва. Закуковала кукушка и куковала не меньше ста раз — так ему показалось.
Устав от слез и отчаяния, не заметил, как задремал.
Очнулся потому, что что-то влажное и прохладное коснулось щеки. Открыл глаза и в испуге откинулся назад: не то собака, не то большой серый волк стоял рядом, обнюхивая его, и у этого не то волка, не то собаки не было одной передней лапы.
Собака тявкнула, Павлик отодвинулся от нее и тут увидел человека. Худой, с черной редкой бородкой на опаленном солнцем лице, в серой дырявой шляпе и залатанной грязной одежде, человек этот присел рядом с Павликом на корточки.
— Зачем пугался? Он — собака добрый, не кусит… — Татарин помолчал, дожидаясь ответа, и, не дождавшись, снова заговорил сам: — Ты откуда, человек? Я мало-мало всю жизнь тут жил — тебя не видел? А?
И только тогда Павлик пришел в себя от испуга.
— С кордона… Стенькины Дубы…
— А-а-а! — с сочувствием протянул татарин. — Это где дед Сергей? Ага?
Павлик молча кивнул.
— У, плохо…
— Почему плохо?
— А как же? Дед Сергей — он человек злой… савсим не-хароший. Кого хочешь в дугу сожмет. Я зна-а-ю… — Старик татарин снова внимательно всмотрелся в лицо Павлика. — Тоже, малый, видать, голодуху хватил? — Он сокрушенно покачал головой. — Эх, мил башка!.. Ныне только сам царь не голодает, да и того давно нету. Заплутал мало-мало?
Павлик опять молча кивнул.
— Ну, ставай, я тебя на кордон повести буду…
Павлик торопливо вскочил: теперь он был счастлив вернуться на кордон, который утром казался ему ненавистным и откуда он с такой поспешностью убежал.
Пошли рядом. Старик нес в одной руке наполненное чем-то старое, помятое ведро, прикрытое сверху папоротниковыми листьями. Трехногая собака неуклюже бежала впереди, то и дело останавливаясь и оглядываясь на хозяина.
— Почему такая? — спросил Павлик татарина.
— Однорукий зачем? А это, видишь, когда он еще совсем мальчишка маленький был, в капкан рука совал. Я его маломало лечил — теперь он меня ух шибко любит… Ты вот махни на меня рукой…
— Зачем?
— Он тебя сразу кусить будет… Ха-ха-ха, не бойся, не бойся…
Вскоре они вышли на неприметную тропинку и пошли совсем не в ту сторону, куда бежал Павлик. Татарин почти всю дорогу беспрерывно говорил:
— Ты, конишно, сам человек маленький, у тебя дети нету… Тебе жалеть некого. А моя дела трудная, у меня баранчук четыре штук было, теперь три осталось… И каждый кормить надо. Ежели я не кормлю, кто кормит? Ты? Ты не кормишь. Чужой мужик кормит? Не кормит. Я кормить надо. А мне кормить чем? Тогда помирай надо… Один-то уж помер, Ахметом звали… Вот, пошел грибы собирать… А и грибы этот год нету. У-у! Жарко… Вот грибы собрал, и все от деда Сергей прятался… на грибы собрать в лесничестве билет выправлять надо… А деньги где? Вот и хожу потайком… Сейчас время пошла трудная, каждому самого себя жалко… Ежели дед Сергей встренется — обязательно ругать станет, — такой человек… его должность такая вредная… Потому я с тобой на кордон не пойду… на дорогу выведу — сам пойдешь…
— А ты кто? — спросил Павлик, чувствуя доверие и симпатию к этому случайно встреченному человеку.
— Я? Шакир я… Эй, стой, погоди. — Татарин остановился, снял шляпу и, наклонив голову, к чему-то внимательно прислушался… — Однако кричит кто-то…
Павлик тоже прислушался, но ничего, кроме шелеста листвы, не услышал.
— Твое имя какое? — неожиданно спросил Шакир.
— Павлик.
— Вот-вот! Тебя ищут… Айда быстрей, мил башка.
Они прошли еще немного, и тогда и Павлик услышал несколько голосов, тревожно звавших его по имени.
Но дойти до кордона им не пришлось. Когда голоса звучали уж совсем близко, из-за кустов бесшумно, как привидение, появился дед Сергей. За плечом у него была старенькая, на бечевке вместо ремня, берданка.
— А ну стой, Шакир, — строго сказал он, бросив один-единственный взгляд в сторону заробевшего Павлика. — В ведре что?
— Грибы, Сергей Палыч, грибы собирал мало-мало… баранчук кушать надо…