— Похоже, что Бете это не приносит пользу, не так ли?
— У Беты свои климатические проблемы. Она не нуждается в солнечных пятнах. У Шана же почти безупречная орбита с небольшим отклонением. Вы, наверное, это заметили. К тому же, районы воды и суши распределены равномерно. У нас не бывает ни приливов, ни наводнений. Здесь нет ни гор, ни пропастей.
— И все же, несмотря на это, Шан — довольно холодная планета, а вы ведете себя, будто очень жарко.
Сам он был в брюках и теплом свитере.
— Вам сейчас холодно? — спросила она.
— Нет, но если бы я был в тунике, я бы замерз.
— Вовсе нет. Попробуйте, наденьте ее как-нибудь.
Он слегка коснулся руки девушки. Она была прохладная, но не холодная.
— Люди привыкли находиться в домах при гораздо более высокой температуре, чем это необходимо, — сказала она. — Здесь, если нам становится холодно, мы работаем, чтобы согреться. Вы знаете, что мы хотим сделать на Шане курорт для туристов? Это будет необычный курорт, с нетронутой дикой природой, прохладным горным воздухом. Вы заметили, что в домах нет центрального отопления?
— Заметил.
— Этого действительно не требуется. Поэтому нам не нужны линии электропередач. Мы используем батареи для освещения и приготовления пищи. Это делается сознательно. Наши посетители будут прилетать к нам не для того, чтобы жить в домах, оборудованных телевизорами со стереозвуком, фенами для волос и кондиционированным воздухом. Они будут здесь жить с необходимыми удобствами, но без роскоши, предоставляемой современной наукой.
— И вы думаете, это привлечет туристов?
— Мы уверены. Уже сейчас мы могли бы принять миллион отдыхающих, но пока это невозможно. Время от времени мы принимаем небольшие группы, в целях рекламы. И это сработало. Многие в Галактике уже слышали о Шангри-Ла.
Он кивнул.
— И теперь, — сказала она неожиданно жестко, — Лудильщики хотят уничтожить всех нас и превратить Шан в базу для…
Он еще раз дотронулся до ее руки, и они присели на лужайке, одной из многих, которые совсем недавно были осушены и засеяны обычной травой. Должно было пройти время, прежде чем будет сделана попытка засеять все это злаками.
Солнце садилось, и наступавшие сумерки скрывали все от посторонних глаз.
Он догадался, что она по-прежнему пытается понять его, хотя и побаиваясь (правда, меньше, чем раньше), что он сможет предать Шан, когда ему это будет выгодно.
— Линн, — сказал он, — я не ленив, но и работать без отдыха — не мой стиль.
— В любой момент может прозвучать сигнал тревоги.
— Тогда я сразу же примусь за работу. Но я надеюсь, что тревоги не будет, по крайней мере, до завтрашнего утра, потому что иначе мы еще будем не готовы.
— Расскажите мне о минах.
— Тогда вы хоть на время забудете о Лудильщиках?
— Да.
Ом рассказал. После короткого замешательства она медленно проговорила:
— Это кажется слишком простым.
— Верите вы мне, или нет, но я думаю, это сработает. И мы захватим корабль Лудильщиков.
— Чтобы быть уверенным, — она нахмурилась, — вы должны были сделать мины весьма мощными.
— Мы так и сделали.
— Не избежать больших разрушений… Соседняя лужайка выглядит несколько странно. Может, это одна из тех?..
— Вероятно, но не беспокойтесь, для нас это безопасно.
Она поежилась.
— Значит, если корабль приземлится здесь, все поле будет взорвано, и уничтожена работа не одного года.
Его позабавила ее странная мораль: сожалеть, что уничтожение корабля Лудильщиков приведет и к уничтожению поля, которое лет через пять могло дать первый урожай. Он сказал мягко:
— Вовсе нет. Вы хотели, чтобы это поле подверглось атмосферному влиянию. Вы хотели удобрить это поле. Ну что же, кровь — хорошее удобрение, генерал недавно говорил мне об этом. И даже при взрыве ничего не пропадет даром. Если органические соединения не выпадут здесь, они выпадут в другом месте.
— Это правда, — прошептала она, обуреваемая отвращением и облегчением одновременно. Он засмеялся, обнял ее и поцеловал. Она не возражала.
— Ты замечательная, — прошептал он.
— Вы не должны этого говорить.
— Я не сказал бы этого, — соврал он, — если бы это была неправда.
— Скольким вы уже говорили это?
— Я не могу сосчитать. Какое это имеет значение?
— Для меня имеет.
Он погладил ее плечи.
— Нет, — сказала она, напрягаясь, но не сопротивляясь. — Только не это.
— Нет?
— Вы можете целовать меня, но более ничего.
— Сейчас, или никогда?
Резко отвернувшись от него, она сказала: