Мой отряд подчиняется командиру левого фланга Мухаммаду ибн Ширкуху, кузену и зятю султана. Это сорокалетний невысокий кареглазый носатый бородатый брюнет с замедленными, плавными движениями, словно обе ноги давят на тормозные педали. Однако его хвалят, как командира. Салах ад-Дин доверяет ему самые ответственные участки. Обычно правый фланг атакует, а левый действует от обороны, принимает удар главных сил противника. Значит, султан не очень надеется на свой ударный кулак.
— Станешь позади и немного левее. Если попробуют зайти нам во фланг, атакуй, — приказал мне Мухаммад ибн Ширкух.
Судя по отведенной нам роли, его доверием мы не пользуемся. Будем чем-то типа подразделения последней надежды. То есть Мухаммад ибн Ширкух думает о нас так же хорошо, как и мы о нем.
Утро выдалось безветренным. Воздух еще не нагрелся, нет восходящих потоков, которые преломляют изображение. Видишь далеко и четко. Враги тоже построились. Их много. Так всегда кажется, даже когда твоя армия больше. Как обычно на их правом фланге стоит отборная тяжелая конница. В отличие от западноевропейцев, которые стараются проламить центр построения, аборигены предпочитают сминать какой-нибудь фланг и заходить в тыл остальным.
Завыли трубы сперва во вражеском стане, потом у нас. С обеих сторон вперед выехали россыпью конные лучники, завязав в итоге перестрелку между собой примерно в центре долины. Этот род войск эффективен, когда такого нет у противника. Иначе сражение растянется на несколько дней, пока не кончатся стрелы. Обе стороны знали это, поэтому начали, стараясь не ломать строй, медленное движение навстречу друг другу.
В какой-то момент конные лучники с обеих сторон резко рванули к своему левому флангу, огибая его, становясь позади пехотной фаланги, чтобы оттуда обстреливать врага по навесной траектории. Конница на правых флангах пошла в атаку, и следом кривыми линиями побежала пехота. Орали все, стараясь заглушить страх. Две людские волны столкнулись — и крика стало меньше, но добавился звон оружия и истеричное ржание лошадей.
Мой отряд стоит метрах в ста позади и настолько же левее нашего левого фланга. Как зрители в цирке, мы наблюдаем бой, реальный, без постановок, чувствуем мощный эмоциональный выброс оттуда. От него начинается мандраж, который хочется прекратить, вклинившись в свалку. Ожидание тяжелее драки. Оно изматывает так, что щемит в паху и пересыхает во рту. При этом постоянно хочется сплюнуть, а нечем.
Удар вражеской конницы оказался результативным Они смяли передние ряды и начали сдвигать следующие. В какой-то момент наша пехота прогнулась. Появились первые слабаки, рванувшие в сторону нашего лагеря. Еще немного — и побежит весь левый фланг.
Я молча поднимаю правую руку с пикой, которую держу горизонтально, и делаю отмашку вперед: поехали. Направляюсь не на острие вражеского клина, который уже почти прорвал пехотный строй, а во фланг ему и примерно в середину. На ста с лишним метрах сильно не разгонишься, но мы все-таки здорово вклиниваемся во вражеские порядки. У нас преимущество — враги левым боком к нам, то есть, пока не развернутся, эффективно могут только закрываться щитом, а копьем действовать труднее. Я пробиваю пикой кольчугу на левом боку у подмышки зазевавшегося вражеского всадника. Затем колю в лицо его соседа, который успевает поднять щит. Наконечник скользит по дереву и железной верхней кромке. Мне кажется, что в этой жуткой какофонии все-таки вычленяю скрежет металла по металлу, который карябает, бесит. Вторым ударом пробиваю в районе левого уха кольчужную бармицу, свисавшую с нижнего края простенького полусферического шлема, склепанного из четырех частей и обмотанного белой материей. Тут же получаю удар копьем в свой правый бок. Доспех из будущего выдерживает его. Колю в ответ в плоское круглое лицо обидчика, пожилого воина, повидавшего на своем веку, который ошарашен неудачей, ведь удар был смертельный, вареная кожа не должна была выдержать. Тут же проталкиваю коня вперед ударом шпор и дотягиваюсь до следующего, врага, который пытается развернуть своего в мою сторону. Первым ударом поражаю в незащищенное колено. Наверное, боль жуткая. Он инстинктивно опускает щит, чтобы не получить в то же место еще раз — и трехгранный острый наконечник пики легко рвет его кольчугу в верхней левой части груди, влезает в тело до крестовины. Раненый пытается поднять щит и падает вправо. Я вгоняю пику в спину находившегося перед ним, запросто пробив льняную накидку и кольчугу из крупных стальных колец, которые замечаю в прорехе, когда выдергиваю наконечник. Успеваю зафиксировать, как рядом с ней начинает краснеть желтовато-белая ткань, пропитываясь кровью. Опять толкаю коня вперед и поражаю сперва того, кто справа от меня из неудобной позиции пытается попасть копьем в мою грудь, потом того, что передо мной и сразу в спину находившегося левее. Приходится привстать на стременах и наклониться, чтобы дотянуться до него.