— Думаю, договоримся, — сказал он. — Мы собирались дождаться здесь сарацинских купцов и обменяться с ними товарами, но раз появилась такая возможность, сделаем это в Дамаске, где на наши товары цены выше и на их — ниже.
— Если недолго. Когда освободится стапель Ясира Битмалхуда, я займусь постройкой своего корабля, — предупредил я.
— Нам самим не резон затягивать. Наши галеры должны вернуться домой по хорошей погоде, — сообщил Якопо Тьеполо. — До Дамаска неделя пути, обратно столько же и недели две там на торг. Постараемся управиться за месяц. Устраивает тебя такой срок?
— Вполне, — согласился я. — Даже можно добавить неделю-две. Стапель раньше вряд ли освободится.
— Он строит галеру для нас, так что закончит, когда надо будет, — улыбнувшись, поставил в известность Агостино Градениго.
После трапезы я показал им фирман Саладина, объяснил его силу. Обычно европейские купцы боятся соваться на подвластные мусульманам территории потому, что ситуация сейчас шаткая, война может начаться в любой момент, и тогда весь товар будет конфискован. Да еще сам окажешься заложником, заплатишь за свободу большой выкуп. Поэтому торг ведут или те, у кого договорено на обеих сторонах, или в приграничных городах малыми партиями, чтобы, скинув товар, по-быстрому смотаться оттуда, а это совершенно другие деньги. Я мог обеспечить первый вариант. Именно это и заинтересовало венецианцев.
Мы обговорили условия сотрудничества. Я собирался вложить свои деньги и заработать на них, но оказалось, что у моим компаньонам свои некуда девать. Мне заплатят, как командиру охранников, которых наберу сам, и половину от налогов, на которых сэкономят. Поскольку товары повезут дорогие и много, сумма обещала быть приличной. Даже боялся сглазить.
Глава 19
Дорогу от берега моря до Дамаска я скоро буду знать не хуже, чем улицы Акры. Уже столько раз ездил по ней в разные эпохи. Большие участки ее обустроены римлянами — нацией сутяг и дорожных строителей. Я знаю, какой из семи участков пути мы одолеем быстро, а на каком запоздаем, поэтому лучше выехать с постоялого двора пораньше, где надо опасаться засады, а где можно расслабиться, где взять больше воды, а где продуктов… Караван большой, из нескольких десятков арб и более сотни мулов и ослов. Венецианцы собрали почти весь гужевой и вьючный транспорт с прилегающих к Акре районов. Оплату пообещали выше рынка, поэтому быстро набрали желающих подзаработать в конце торгового сезона. С наступлением холодов грузоперевозки сильно просядут. Караван охраняет отряд из двухсот сержантов, вместе с которыми воевал под флагом Салаха ад-Дина. Я доверяю им, они мне. Сержантам надоело сидеть без дела, с удовольствием откликнулись на предложение венецианцев. Работа нехлопотная, платят и кормят хорошо. За месяц поднимут столько, что благоразумным хватит на всю зиму, а остальным на пару дней.
Первый мусульманский таможенный пост был в Панеаде. Руководил им круглолицый узкоглазый плосконосый тюрок. Само собой, читать он не умел, но как выглядит печать правителя имел представление. С одной стороны пропустить такой большой караван, не содрав с него ни дирхема, не позволяла жадность, а с другой похерить фирман не давал страх остаться без должности и даже без головы.
— Салах ад-Дин наградил меня за победы над его врагами возле Хамы и Халеба, — проинформировал я на тюркском языке и спросил: — Ты участвовал в этих сражениях?
— Только возле Халеба, — ответил он.
— Что-то не припомню тебя, — наехал я.
— А я тебя помню. Видел, как ты выходил с добычей из шатра мосульского эмира, — сказал он.
— Точно, было такое! — улыбнувшись ему, как другу и соратнику, подтвердил я.
Начальник таможни заулыбался в ответ.
— Значит так, если у тебя еще остались сомнения, я буду на постоялом дворе. Приезжай туда с писцом эмира Панеады. Он прочитает, переведет тебе, чтобы ты понял, что я не обманщик, и доложит своему руководителю. Эмиру ведь тоже придется отвечать головой, если будет нарушен фирман повелителя, — разъяснил я на тюркском языке.
Никто не приехал. Венецианские купцы облегченно выдохнули. Больше всего за раз с них сдирали именно на границе. В Дамаске пришлось бы заплатить не меньше, но там было бы разбито на части.
До будущей столицы Сирии нас не беспокоили, а там меня помнили. Доспехи у меня приметные. Мог бы знатную кольчугу купить, но нет, воюю в кожаных. Говорю, что они меньше весят и не так трут, как железные. Это добавляет мне удали в глазах аборигенов. Здесь еще не забыли, что я фаворит султана, поэтому никто не удивился, ознакомившись с фирманом и с грустью осознав, что так много денег пройдет мимо. Все прекрасно понимали, что товар не мой, но правитель решил таким способом наградить отличившегося подданного за счет других, не проявивших такого же рвения и радения.