Я приходил на огромный городской базар, многолюдный, шумный, пестрый, и, расположившись под навесом, изображал хозяина товара — играл в нарды, трепался, потягивал разведенное водой, белое, кислое вино, хорошо утоляющее жажду, хотя особой нужды в этом не было, потому что уже не жарко. Время от времени выступал в роли переводчика. У венецианцев были свои из аборигенов, но они владели итальянским или французским и арамейским и немного арабским и/или тюркским. Я хорошо владел всеми этими языками и еще греческим, фарси, ивритом, египетским.
Время от времени ко мне обращались другие купцы с просьбой помочь с переводом, иначе пришлось бы подыскивать трех-четырех, и деловые переговоры превращались бы в игру «Испорченный телефон». Денег за такую услугу я не брал, но все знали, что люблю сладости и свежие фрукты, арбузы, дыни, и благодарили, как умели. Порой приносили так много, что большая часть доставалась охранникам из моего отряда.
Венецианские купцы не уложились в две недели, задержались еще на восемь дней. Цены в Дамаске на европейские товары были намного выше, а азиатские ниже, чем в Акре или Иерусалиме. Вот купцы и вошли в раж, как акулы, ворвавшиеся в огромный косяк рыб. Хотелось ухватить сразу всё, а в итоге метались бестолку. Со временем поостыли, взялись за ум и дело. Распродали привезенное, накупили местных товаров. Точнее, Дамаск был перевалочной базой. В него свозились товары из Китая, Индии, Персии, Аравийского полуострова, Месопотамии, Армении… Заезжие купцы находили здесь покупателей и продавцов, заодно обогащая местную власть и горожан. Впрочем, с нас ничего не поимели, если не считать расходы на оплату постоялого двора, питание, фураж и услуги проституток обоего пола. По вечерам постоялый двор превращался чуть ли не в публичный дом. В Акре венецианские купцы и мои охранники были намного скромнее. За границей можно вести себя, как хочешь.
Обратно отправились, нагруженными до упора. Даже арендовали в Дамаске одиннадцать верблюдов, чтобы вывезти все накупленное. Обратный путь дался легче. Больше никто к нам не приставал. Проблемы начались на территории Иерусалимского королевства, где с купцов содрали нехилые налоги за ввоз импортных товаров. Привыкшие за последний месяц с небольшим никому ничего не платить, венецианцы были шокированы жадностью и наглостью таможенников-христиан. Их обобрали еще раз, когда вывозили эти же товары на галерах. То, что груз был транзитный, не сработало.
Это были не мои проблемы. Свою часть договора я выполнил четко и получил почти тысячу двести золотых динаров. Эти деньги малость изменили план строительства шхуны. Решил сделать ее немного больше. К моменту возвращения каравана в Акру стапель еще не освободился. Пришлось подождать шесть дней, в течение которых я подкорректировал чертежи.
Двадцать шестого октября, в среду, заложили двадцатичетырехметровый, состоявший из двух частей, тисовый киль нового судна. Будет оно шириной пять метров и тридцать сантиметров, то есть соотношение четыре с половиной к одному, что должно хорошо повлиять на скоростные качества. Осадку предполагаю около двух метров восьмидесяти сантиметров, а грузоподъемность — тонн сто пятьдесят или немного больше. Смотря, сколько и какого балласта заложим. Чугунных чушек здесь нет. Да и стоили бы они фантастические деньги. Придется использовать базальт, который изредка попадается в горах, сложенных в основном из известняка. Я уже заказал аборигенам двести пятьдесят аусаков (немногим более шестнадцати тонн) камней. Когда уведомил Ясира Битмалхуда, что они будут уложены в нижней части корпуса судна, корабела чуть не хватила кондрашка.
— Если не хочешь слушать советы опытного кораблестроителя, делай, что хочешь. Это твои деньги, твой неф. Я буду только помогать. Так что меня потом ни в чем не обвиняй, — решил он.
— Ни одно из построенных тобой судов не затонуло? — спросил я.
— Были и такие, — неохотно выдал он. — Как же без этого⁈
— А ковчег, выдержавший всемирный потоп, построил любитель, — напомнил я и предупредил насмешливо: — Так что потом не хвастайся, что это ты сделал мое судно.
Это будет двухмачтовая гафельно-марсельная шхуна. То есть главные паруса — косые четырехугольные трисели, но на фок-мачте в придачу прямой марсель, чтобы судно меньше рыскало при попутном ветре. Грот-мачта сдвинута к корме, чтобы карнаги-штаг, соединяющий мачты, шел немного вверх и не мешал гафелю фок-мачты. Вдобавок на ней можно будет ставить прямоугольный брифок при попутном ветре, превращая шхуну в бригантину. Судно будет разделено водонепроницаемыми переборками на четыре части: носовая с кубриком экипажа и кладовыми с запасными парусами и канатами, два трюма и кормовая с каютами командиров и продуктовыми кладовыми. Шесть якорей сделал по типу Холла из камня с деревянными штоками. Сейчас они расходный материал, теряются часто. Такие удобнее поднимать и крепить на судне. Большой якорь-кошку сейчас отлить или выковать не способны. Я мог бы, но не хочу вкладываться. Это долго и дорого. Не для единичной акции.