Мы встретились еще раз в том же составе через две недели, когда я вернулся из, как называл, рейса «Три А (Александрия-Афины-Акра)». Египтянам отвез пиломатериалы и железо, грекам — ячмень, папирус и кожи крокодилов, франкам — вино и оливковое масло. В Акре весь привезенный товар у меня купил оптом Якопо Тьеполо, после чего четыреста пятьдесят золотых динаров зафрахтовал шхуну на рейс Акра-Венеция-Акра. На его родину я повез в трюме ладан, специи, рулоны шерстяных и льняных тканей пурпурного цвета, ковры, верблюжью шерсть в тюках и в каюте шесть мечей из булата, причем наивысшего сорта «кара табан (черный блестящий)» с золотистым отливом и четким коленчатым узором, который повторялся по длине клинка сорок раз и носил второе название «сорок ступеней». На самом деле только на одном клинке коленей было сорок, а на остальных плюс-минус одно-два. Вывоз их за пределы мусульманских стран запрещен, поэтому цена на каждый такой меч в Дамаске начиналась от пятисот динаров, в Акре — от тысячи, в Венеции — от трех тысяч. Один окупит фрахт шхуны туда-обратно. Такой же выгодный товар, как специи, но, к сожалению, штучный.
Еще одним грузом, перевозимым в моей каюте, был кожаный мешок с письмами. Само собой, его опечатали и решили, что мне это помешает ознакомиться с содержимым. Я сделал это сразу по выходу из порта, когда Акра еще была видна на горизонте. Ничего интересного не обнаружил. Разве что узнал немного нового о главных персонажах Иерусалимского королевства. В мешке, кроме личной и деловой переписки, был адресованный недавно избранному новому дожу Орио Мастропьетро, подробнейший отчет об их грехах, причем немалых. В частности сообщали, что нынешний патриарх иерусалимский Амальрик часто болеет, а первый кандидат на его место Ираклий, архиепископ Кесарии, взяточник и прелюбодей, имеет от нескольких любовниц не менее двух сыновей и дочь. Венецианские купцы сделали ему щедрый подарок, но пизанские коллеги, очень нехорошие люди, перебили. Теперь ищут другой подход к будущему патриарху, недвусмысленно намекая, что помощь из Ватикана не помешала бы, проплатите ее. Истинные христиане, не отнимешь. Узнал кое-что интересное и о себе. Уже отвык удивляться, что люди видят меня, белого и пушистого, черным и колючим, но все равно такое чувство, будто подглядываешь за теми, кто подглядывает за тобой.
Глава 23
Венеция уже становится похожей на себя в конце двадцатого века, когда превратится в музей под открытым небом. По крайней мере, вода в каналах и тесные улочки воняют так же ядрено. Разница только в том, что горожане пока что не считают себя живыми экспонатами и ведут себя адекватно. Уже есть собор святого Марка, но еще не такой большой. Не помню, чего именно не хватает, в будущем не особо разглядывал его. Правда, это всего лишь базилика, но венецианцев это не смущает. Они называют собором. Дворец дожей пока в два этажа и намного меньше. Само собой, на нем нет квадриги, украденной из Константинополя. Если бы не располагался на площади рядом с собором, я бы не обратил на него внимания. Жилые дома рядом больше, роскошнее. Построили арсенал, который позже будут называть старым. На нем двадцать стапелей для строительства галер и ни одной для нефов. Мостов мало и все деревянные. Горожане предпочитают перемещаться на обычных лодках. Гондолы, на которых в будущем начнут катать туристов, пока что грузовые лошадки, на которых перевозят товары с рейда в город и обратно.
В Венецию будут слетаться, как ночные насекомые, принявшие свет электрической лампочки за солнце, комнатные романтики, которые способны передвигаться, только пересаживаясь с одного горшка на другой, а аборигены — доить их без жалости и пощады. К концу поездки большая часть лохов поймет, что их развели, и именно поэтому начнет с упоением и диким восторгом рассказывать о поездке всем подряд, чтобы обманутых стало еще больше и горечь и обида притупились. Когда вокруг тебя одни лохи, опять чувствуешь себя самым умным.
Мы встали на якорь возле главного острова Риальто. Тут же подлетела гондола с таможенником, худым и длинным. Узнав, что привезли груз венецианцев из Акры, для их местных деловых партнеров, спросил, для кого именно, и умотал. Примерно через час прибыл Пьетро Агостино, старший брат ростовщика из Акры. Стать и лицо, как у брата, но борода длиннее и одет скромнее, в коричневое и серое, и выглядит более рассудительным и спокойным. Он был сильно удивлен, увидев незнакомое судно. Еще больше поразился, сперва не поверив, что мы добрались всего за одиннадцать дней, даже несмотря на то, что Джованни Дзено побожился. Только получив почту и увидев даты на посланиях и квитанциях, сделал вид, что не считает нас обманщиками, хотя на его лице читалось твердое намерение обязательно разузнать, как мы смогли объегорить.