Понравилось блюдо и Биане, которая, облизывая сочные, поблескивающие губы, шепотом предупредила:
— Сегодня приду бесплатно.
В любом случае была бы в пролете, потому что днем я сказал, что сделаю перерыв на ночь, потому что надо растянуть имеющиеся денье до отъезда, который будет дня через два, или три, или позже. Никто толком не знает. Девочке понравилось кувыркаться со мной. По тому, кто больше получает удовольствия, она должна платить мне, а не наоборот. Вот Биана и придумала повод и цену не сбить, и удовольствие получить. Кстати, ее мамаша поглядывает на меня с сексуальным интересом. Видимо, дочка поделилась впечатлениями.
Глава 3
Орден братьев иерусалимского госпиталя святого Иоанна Крестителя или попросту Орден госпитальеров был основан в начале седьмого века, задолго до Крестовых походов. Вначале это был госпиталь для пилигримов, посещавших Святую землю, который обслуживали монахи, порой рискуя жизнью. После захвата Иерусалима крестоносцами превратился в военный, якобы охранявший паломников. Сейчас это довольно солидная организация, владеющая семью крепостями и полутора сотнями мелких населенных пунктов. Они не занимаются торговлей и ростовщичеством, тратят деньги на больницы, укрепления, помощь страждущим. Поэтому переживут своих заклятых друзей тамплиеров, дотянут до второй половины двадцать первого века, как минимум. Они носят черный плащ или сюрко с белым крестом с раздвоенными вверху перекладинами, который назовут в будущем мальтийским. Верховный магистр у них Жильбер Сирийский. Погоняло получил из-за того, что родился здесь. В комтурстве Акры рулит комтур Эрмангар д’Асп, выходец из Бискайи, возможно, далекий потомок кантаберов. Наверное, именно это и повлияло на мой выбор.
В одиночку в походы не отправляются. Надо было примкнуть к какому-нибудь отряду. Я точно знал, что пойдут тамплиеры и госпитальеры. Без них ни одна драка не обходится. Святые люди. Наверное, и город выставит какой-нибудь отряд, но никто не смог ответить мне, кто им будет командовать, если вообще будет. У тамплиеров карма плохая, а тут еще у госпитальеров командир, он же комтур, почти земляк. Вот я и наведался к нему в резиденцию, которая была при госпитале сразу за второй крепостной стеной напротив ворот Госпитальеров, от которых уходила дорога на Сор, он же Тир, тоже памятный город.
На входе во двор госпиталя тусовались восемь сержантов в стеганых гамбезонах без рукавов. Чем набиты, не знаю, прорех не заметил. Не самая удобная одежда в жару, но по-любому лучше кольчуги. Щиты и копья стояли прислоненными к затененной стене здания. Мечи висели на портупеях, пропущенных под поясной ремень, почти вертикально острием вниз и при ходьбе похлопывали по бедру. Впрочем, двинулись мне навстречу всего двое, а остальные, сидя на вкопанных в землю деревянных лавках за вкопанным в землю столом с овальной столешницей из ливанского кедра, рубились к кости под щелбаны. Когда я приблизился, как раз шла раздача проигрыша.
— Кто такой? Чего надо? — спросил меня на французском языке черноволосый смуглый кривоногий сержант, судя по акценту венгр.
Среди тамплиеров преобладают французы и англичане, а у госпитальеров крутой интернационал.
— Рыцарь Александр де Беркет, — представился я. — Хочу присоединиться к вам на время похода на неверных, если возьмете.
— Оружие, доспехи, конь есть? — задал вопрос второй из преградивших мне путь, длинный и белобрысый, явная немчура.
— Конечно, — ответил я на французском и добавил шутливо на немецком языке: — Я же знаю, что ты свои не одолжишь.
Сержант оскалил в улыбке удивительно крупные, белые, здоровые зубы. За столом сидел его соплеменник, который понял меня и заржал чисто по-лошадиному. Остальные не поняли, но заулыбались.
— Проводите его к комтуру, — послышался властный голос из сторожки без окон, которая располагалась справа от ворот.
Дверь в нее была нараспашку, но внутри полумрак, не разглядишь, кто там.
— Пойдем, — кивнул германец в сторону корпуса слева от ворот и двинул туда первым.
Венгр пристроился сзади, хотя я был без оружия.
Здание было с толстыми стенами из известняка. Потолки высокие, метра четыре с половиной. Полутемный коридор длинный и узкий. Наши шаги сопровождало тихое короткое эхо. Дошли до середины его и справа через высокую тяжелую дубовую дверь зашли без стука в большой зал, освещенный несколькими лампами, расставленными на выступах на стенах и заправленными, судя по горьковатому запаху, протухшим оливковым маслом.