Третья группа отрабатывала групповой пеший бой внутри вражеских боевых порядков. Те, под кем убили коня, должны сплотиться, подстраховать друг друга. Часть воинов изображала врагов, тыкая копьями и колотя деревянными саблями, а остальные отбивались от них деревянными молотами, топорами, шестоперами или булавами других видов — кому какое оружие больше нравилось.
В это время нам изготавливали боевое оружие по моим чертежам. В первую очередь пустотелые и более ломкие копья. Если при таранном ударе оно попадет в человека или лошадь и не сломается, все равно в большинстве случаев станет бесполезным и даже опасным, потому что, застряв сильно, при движении может нанести травму и тому, кто его держит. Их надо будет много, поэтому на нас работало сразу несколько десятков мастерских, выполняя заказ правителя.
Салах ад-Дин предлагал мне обучить сразу тысячу мамелюков. Я сократил до шести сотен, чтобы три пары подразделений отрабатывали, меняясь, три вида упражнений. Так мне было легче контролировать, подсказывать, наказывать нерадивых или бестолковых. Впрочем, и тех, и других в первые же дни заменил на более трудолюбивых и смышленых.
В первый месяц султан дважды навестил нас на полигоне, расположенном на пустыре неподалеку от города. Так сказать, присоединялся к детворе, которая прибегала посмотреть на наши занятия. Я рассказал ему, как и чему обучаю, какого результата жду. По большому счету разница между тем, как во время сражений применяли конницу мусульмане и западноевропейцы, была незначительной. При таранном ударе уменьшались потери из-за более длинных копий, но, если не успел выскочить из толчеи и взять другое, чтобы нанести еще один, дальше воевал, как и раньше. Я уверен, что побеждают не технологии, а боевой дух воинов. Главное, что Салах ад-Дину понравилось то, что он увидел на полигоне. Значит, не зря тратит деньги на меня.
— Все это надо закрепить в сражении со слабым противником. Натаскать мамелюков от простого к сложному, — напомнил я.
— Весной я отправлюсь в Дамаск и возьму вас с собой. Там и проверим, чему ты их научил, — сказал он.
Вообще-то, у меня на весну были другие планы. Напоминать о них не рискнул. Тем более, что шхуна находится под бесплатной охраной александрийского гарнизона, и обещана помощь материалами, людьми и волами при ее подготовке к навигации и спуску на воду. Отработаю контракт до конца, сдам заказчику обученную группу, а потом уже отправлюсь бороздить моря.
Отношения с подчиненными у меня сложились хорошие, причем сразу, несмотря на то, что я европеец. На первых порах помогло то, что владею несколькими языками. Мамелюки говорят на сленге из арабских, тюркских, арамейских, египетских слов, порой исковерканных. Я быстро выучил их феню и начал ботать не хуже них. Дальше они убедились, что владею лучше не только длинным копьем, но и луком. Затем до них дошли показания очевидцев, которые участвовали вместе со мной в сражениях с эмирами Халеба и Мосула. Вдобавок я отметелил одного глуповатого здоровяка, которого сослуживцы натравили на меня, чтобы постебаться, наверное. Как положено в пацанячьих коллективах, они еще в юности передрались между собой, отранжировались, а я получил лидирующую позицию ни за что, по их мнению. Я предложил ему подраться на кулаках. Он сдуру согласился — и огреб нехило. Это было нетрудно, потому что бил только с размаха и не очень быстро, но упал не сразу. Есть толстокорые арбузы, а у этого, видать, толстокорый череп. Больше удивило моих подчиненных не то, что победил, а то, что не пропустил ни одного удара.
После работы, которая заканчивалась в полдень, и по выходным я ездил на охоту. С собой брал Тинту. Она хорошо ездит верхом. Одевалась под юношу, чтобы не раздражать местных ретроградов. С нами отправлялись салюки. Когда я ездил один, они по очереди отдыхали на крупе лошади. Один едет, второй бежит рядом, а потом запрыгивает и сталкивает отдохнувшего. Теперь у них две лошади, но всё, как раньше. Стоит кобелю запрыгнуть на круп лошади, как через какое-то время сука сгоняет его оттуда, а потом и сама спрыгивает, и наоборот. Видимо, так они оказывают внимание друг другу.
Мы отъезжали подальше в пустыню, которая не так уж и пуста, охотились на газелей. Первой проблемой было найти их, потому что стало заметно меньше, чем пару тысяч лет назад. Второй — переключить на них внимание салюки, которые гоняли любую живность, попавшуюся на нашем пути: лисиц, шакалов, мангустов, диких котов, волков, гиен… Им не важна была пищевая ценность добычи. Главное — догнать, схватить и держать до приезда хозяина, который или добивал, или заставлял отпустить. В последнем случае недовольно рычали.