Восхитительно.
— Глубже… — прошептала она, выгибаясь.
Гарри еще сильнее вжал ее в стену и уткнулся носом в шею, ловя языком капельки крови. Его рука запуталась в ее волосах, сжав затылок, наматывая волосы, а губы нашли ранку, лаская ее языком особенно нежно. Посасывая. Гермиона дернулась, чувствуя, как мышцы внутри сладко сократились. И тут Гарри толкнулся особенно сильно, вбиваясь еще глубже, и она закричала.
***
— Гарри…
— Этого больше не повторится. Прости. Не знаю, что на меня нашло, — он отвернулся и отошел в другой конец камеры.
— Тише, — Гермиона натянула джинсы, а затем и футболку Гарри. — Я хотела этого.
— Ты хотела только потому, что вампирская слюна… Мне претит само существование в этом новом состоянии! Все, что я когда-либо знал и умел, чем гордился, больше недоступно мне. Я даже поцеловать любимую девушку не могу, чтобы не захотеть укусить ее!..
— Я понимаю все, о чем ты говоришь, — Гермиона подошла и обхватила его руками, прижимаясь к спине. — Помнишь, я сказала, что все будет хорошо? Ты кое о чем не знаешь.
— Да?
— Кажется, есть способ вернуть тебя к жизни, — на одном дыхании выговорила она. — К настоящей жизни, понимаешь?
Какое-то время Гарри просто молчал, не двигаясь. Словно боялся верить. Боялась и Гермиона.
— Какой способ?
Вместо ответа она вытащила из заднего кармана джинсов Воскрешающий камень и протянула на раскрытой ладони.
— В отчете, который я нашла на Гриммо, были вскользь упомянуты пользователи духа. Но Эдди рассказал мне, что моройская королева владеет этой магией. И она вернула к жизни бойфренда своей подруги.
— Как? — заинтересованно спросил Гарри, оборачиваясь.
— Заколов его колом, зачарованным пятью стихиями, и вдохнув в него жизнь. Мы не можем просить ее об этом, но Эдди достал для меня кол. Я думаю, если…
— Воскрешающий камень заменит мороя?
— Да.
— Я хочу попробовать, — твердо ответил он.
Гермиона уселась на койку.
— Уверен?
— Уверен. Но я хочу, чтобы это сделала ты. Сейчас.
— Но, Гарри…
— Обещай мне, что если ничего не выйдет, — он встал перед Гермионой на колени и обнял, запутавшись рукой в волосах, — ты простишь себя. Попробуешь жить дальше.
— Я только что нашла тебя! И просто не готова потерять снова! — всхлипнула она. — Дай мне пару дней. Я проведу расчеты, проверю вероятность успеха с помощью уравнений. Возможно, свяжусь с профессором Вектор…
— Гермиона, — перебил ее Гарри. — Сейчас. Мы сделаем это сейчас. Я верю тебе.
Судорожно вздохнув, она утерла слезы, вставая. Кол, чтобы его никто не нашел, Эдди оставил в подвале. Они заранее условились, что, если удастся спасти Гарри, то воскресить его они попробуют именно тут.
Кол удобно лег в руку. Серебро холодило ладонь. В нем чувствовалась невероятная сила, магия. Это само по себе внушало уверенность, но Гермиона все еще колебалась. Вернувшись в камеру, она осторожно подошла к Гарри.
— Тебе будет удобнее, если я лягу.
Гермиона кивнула. Когда Гарри оказался на полу, она перехватила поудобнее кол.
— Я люблю тебя, Миона.
Зажав Воскрешающий камень, она провела кулачком по его груди, чувствуя, как спокойно бьется сердце, и занесла вторую руку с колом. Гарри кивнул, приободряя, и тогда она ударила. Неумело, недостаточно сильно, так, что пришлось прилагать дополнительные усилия, чтобы добраться до сердца. Одновременно с этим она трижды повернула в руке камень.
Сначала ничего не происходило. Только лицо Гарри становилось с каждой секундой все серее, а на шее проступали черные вены. Гермиона, насколько позволял тусклый свет из окон, пыталась рассмотреть изменения в его глазах, понять, получилось ли у них. Она не знала, сколько должно пройти времени, чтобы стригой ожил, да и вообще весь этот ритуал был скорее авантюрой. Никто до них не делал подобного.
Время тянулось, как вязкая смола. Вокруг повисла такая оглушительная тишина, что, казалось, скрипни где-то на втором этаже половица, ее можно будет услышать. Гермиона вытащила кол и легла Гарри на грудь, стараясь расслышать удары его сердца.
Но сердце не билось.
Осознание, что Гарри мертв — теперь по-настоящему мертв, — обрушилось на нее, выбивая из тела последние силы, и Гермиона заплакала.
— Прости меня, — шептала она, захлебываясь. — Прости…
Гермиона завыла в голос, некрасиво размазывая слезы по щекам, коря себя за то, что пошла у Гарри на поводу и не настояла на своем. Зачем они поторопились?! Пара дней ничего бы не изменили! Отбросив ненавистный сейчас Воскрешающий камень, она, закрыв глаза, прижалась к его губам, поглаживая по щеке.
Прощаясь.
Сколько времени она провела, лежа рядом, Гермиона не знала. Просто позволяла слезам течь, пока не забрезжил рассвет. А затем вдруг почувствовала, будто кто-то гладит ее по спине. Думала, что показалось, но услышала тихое:
— Миона, кажется, у тебя получилось.
***
Спустя три месяца
За окном ярко светило солнце. Проснувшись на рассвете, Гермиона тихо спустилась в кухню, накинув на плечи тонкий халатик. Тело сладко болело, напоминая о прошлой ночи. Около месяца назад она переехала к Гарри на Гриммо. Когда утром Эдди нашел их в камере, вопросов он не задал. И затем очень быстро покинул Англию. Гермиона даже немного жалела, что он уехал так скоро, но понимала, что это рано или поздно точно бы произошло. О том, что случилось с Гарри, знали только их группа, Рон и Кингсли. Первым был отдан приказ о неразглашении, вторые — не рассказали бы сами.
Суда не было. Как и вообще любого разбирательства по этому делу. Кингсли удалось замять произошедшее так, что ситуация не была предана огласке. Во избежание слухов Гарри и Гермиону отправили в бессрочный отпуск. И те не преминули им воспользоваться, проводя все время наедине. Наслаждаясь друг другом.
О том, что Гарри когда-то был стригоем, они не говорили. На их долю и так выпало немало приключений. Это давало им полное право хотя бы ненадолго исчезнуть с радаров аврората, да, впрочем, и всего остального мира тоже.
Найдя в шкафчике миску, Гермиона разбила туда четыре яйца и добавила немного молока. Ей неожиданно захотелось приготовить завтрак самой. Словно они были простыми маглами. Негромко напевая себе под нос, она взбивала яйца, одновременно с этим зажигая плиту.
— Доброе утро, — проговорил Гарри у самого ее уха, обнимая за талию.
— Доброе утро, — поставив миску на кухонный остров, Гермиона обернулась, обхватывая его за шею и целуя. — Выспался? На завтрак омлет.
— У меня есть идея получше.
Подхватив ее на руки, Гарри усадил Гермиону на стол у окна. Его губы скользнули по шее, слегка прикусывая, затем спустились ниже, обводя ключицу. Пальцы его уже проворно развязывали пояс ее халата, двигаясь по нежной коже груди. Гермиона выгнулась, шире разводя ноги, притягивая к себе. Все также нежно скользя, Гарри огладил ее живот, подцепляя кромку трусиков.
— На тебе слишком много одежды, — прошептал он, отбрасывая халатик на пол.
Поставив ее на ноги, он стянул с нее трусики, поворачивая спиной к себе и нагибая над столом. Гермиона толкнулась ему навстречу, потеревшись об уже вставший член.
— На тебе тоже, — хрипло выдохнула она, потянувшись к резинке его пижамных штанов.
Стоило их снять, как она вздрогнула, чувствуя пальцы, коснувшиеся клитора. Продолжая мягко надавливать, Гарри хмыкнул и провел второй рукой по ее спине, заставляя выгнуться. Гермиона застонала и попыталась расставить ноги, но он не позволил, разведя их ровно настолько, чтобы резко войти. Она извивалась и постанывала, закусив губу. Положив свои пальцы поверх пальцев Гарри, она двигалась вместе с ним. Быстрее, сильнее. Когда с ее губ сорвался приглушенный крик, и она вся как-то вздрогнула всем телом, Гарри удовлетворенно выдохнул и резко толкнулся несколько раз, кончая.
— Кажется, я готов привыкнуть к такому утру, — выдохнул он спустя полминуты, все еще не отпуская ее и не выходя.
— Кажется, я тоже.
***