Повисла тишина.
– Она хотела этого? – спросила я тихо. – Или она просила этого не делать?
– Что ж, Элис, это уже интересный вопрос. Скажи, ты когда-нибудь говорила мне «нет»?
– Но…
– Я когда-нибудь тебя насиловал?
– Все не так просто.
– Занятия любовью – это всегда не так просто. Тебе нравится то, что я с тобой делаю?
– Да. – У меня на лбу выступили капельки пота.
– Когда я тебя связывал, ты просила меня остановиться, но тебе это нравилось?
– Да, но… Это отвратительно, Адам.
– Ты сама просила об этом. Когда я…
– Довольно. Это все же не так просто, Адам. Это зависит от намерений. Ее, твоих. Она хотела, чтобы ты остановился?
Адам отхлебнул еще немного вина и медленно проглотил.
– Позже. Она хотела, чтобы я вовремя остановился. Ей хотелось, чтобы ничего не было, это точно. Она хотела, чтобы вернулся ее парень. Что ж, мы всегда хотим изменить то, что уже сделали.
– Давай проясним. Не было ли такого момента, когда тебе показалось, что она сопротивляется или не хочет тебя?
– Нет.
Мы посмотрели друг на друга.
– Хотя порой, – продолжал он, глядя на меня словно изучающе, – женщин трудно понять.
Это прозвучало ужасно несправедливо.
– Не смей говорить о женщинах так, словно мы всего лишь особи, объединенные общим полом.
– Ну конечно, она и была особью, И я тоже. Я встретил ее на вечеринке, когда мы оба были пьяны. Не думаю, что знал ее имя, да и она мое. Это было то, чего мы хотели. Нам обоим хотелось заняться любовью. Что в этом такого?
– Я не…
– Разве с тобой такого никогда не было? Было, ты сама мне рассказывала. И разве в свое время это не часть удовольствия?
– Может быть, и так, – признала я. – Но позже становится стыдно.
– Только не мне. – Он прямо взглянул на меня, и я ощутила его злость. – Я не верю в заботу о вещах, которые нам не дано изменить.
Я старалась, чтобы мой голос был твердым. Мне вдруг захотелось заплакать.
– Та ночь после того, как мы стали мужем и женой. В хижине. Хотела, чтобы ты делал это, Адам. Я хотела, чтобы ты делал все, что захочешь. На следующее утро, проснувшись, я почувствовала, что все было неправильно. Я почувствовала, что мы зашли слишком далеко, туда, куда нам не следовало заходить.
Адам налил мне еще немного вина, потом себе. Я и не заметила, как почти прикончили бутылку.
– Неужели у тебя никогда не было такого чувства? – спросила я.
Он кивнул:
– Было.
– После занятий любовью?
– Не обязательно. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. – Он поморщился. – Это чувство мне знакомо.
Мы вместе допили вино, свечи замигали.
– Рыба-меч уже скоро замаринуется, – сказала я.
– Я не стал бы никого насиловать.
– Я знаю, – сказала я. И подумала: откуда?
– Мне сейчас готовить рыбу?
– Пока нет.
Я заколебалась. Казалось, решается моя судьба. Я могла повернуть ее так или иначе; перекрыть один путь или другой. Поверить и сойти с ума. Не поверить и сойти с ума. Ведь в моем положении разницы в конечном счете практически нет. На улице было совершенно темно, через окно доносилась непрерывная дробь дождевых капель. Свечи почти угасали, отбрасывая на стены пляшущие тени. Я встала и подошла к тому месту, где он бросил кожаные шнурки.
– Тогда давай, Адам.
Он не пошевелился на своем стуле.
– Что ты говоришь? – спросил он.
– Я говорю «да».
Но я не была согласна, во всяком случае, не со всем. На следующий день я позвонила с работы Лили и договорилась встретиться с ней ранним вечером, сразу после того, как покину офис. Мне не хотелось идти в ее неприглядную полуподвальную квартиру. Мне казалось, что я не смогу сидеть на грязных простынях в окружении старых фотографий Адама. Я предложила кафе-бар в «Джон Льюис», на Оксфорд-стрит, – это было самое нейтральное, самое ординарное заведение, какое я могла вспомнить.
Когда я вошла, Лили была уже там, она пила капуччино и ела громадный бисквит со струганым шоколадом. На ней были черные шерстяные брюки, мохнатый темно-красный свитер, высокие ботинки, на лице ни намека на косметику. Серебристые волосы были собраны сзади в тугой узел. Она выглядела вполне нормальной, а когда улыбнулась мне, то даже приятной. Не такой свихнувшейся. Я осторожно ответила на ее улыбку. Я не хотела, чтобы она мне понравилась.
– Проблемы? – добродушно спросила Лили, когда я устроилась напротив.
– Хотите еще кофе? – в ответ спросила я.
– Нет, спасибо. Хотя не отказалась бы от еще одного бисквита… Я не ела весь день.
Я заказала себе капуччино и еще один бисквит. Я смотрела на нее поверх своей чашки и не знала, с чего начать. Было ясно, что Лили не против просто помолчать и что ей нравится моя неловкость. Она жадно ела, измазав в шоколаде подбородок. Мне подумалось, что она немного похожа на ребенка.
– Мы не закончили наш разговор, – неуверенно проговорила я.
– Что вы хотите узнать? – резко бросила она. И добавила: – Миссис Таллис.
Я ощутила, что по мне прошла волна тревоги.
– Я не миссис Таллис. Почему вы меня так назвали?
– Просто от нечего делать.
Я пропустила это мимо ушей. Ведь вот уже несколько дней не было ни телефонных звонков, ни писем. С тех пор, как я столкнулась с Джейком.
– Адам действительно был жесток с вами?
Она визгливо хихикнула.
– Я имею в виду, по-настоящему жесток.
Она вытерла губы. Ей нравилось то, что происходит.
– В смысле, он когда-нибудь действовал без вашего согласия?
– Что это должно означать? Откуда мне знать? На это совершенно не походило. Вы же знаете, какой он. – Лили улыбнулась. – Кстати, как вы думаете, что он сделает с вами, застав здесь со мной? За то, что вы собираете о нем сведения? – Она снова издала быстрый, жуткий смешок.
– Я не знаю, что он скажет.
– Я не о том, что он скажет. Что он сделает?
Я не стала отвечать.
– Я бы не хотела оказаться в вашей шкуре!
Потом она вдруг вздрогнула всем телом и стала тянуться через столик, пока ее лицо не приблизилось к моему. На ее великолепных белых зубах остался след от шоколада.
– Если, конечно, я не буду в ней. – Она прикрыла глаза, и у меня возникло чудовищное ощущение, что я наблюдаю, как она проигрывает в воображении некий акт фетишизма с Адамом.
– Я ухожу, – сказала я.
– Хотите совет?
– Нет. – Я сказала это слишком поспешно.
– Не пытайтесь становиться у него на пути или переделывать. Бесполезно. Идите с ним.
Она встала и ушла. Я расплатилась.
Глава 20
Я подошла к Клаусу и обняла его. Он положил руки мне на талию.
– Поздравляю, – сказала я.
– Хорошая вечеринка, да? – Он весь светился. Потом его улыбка стала ироничной. – Значит, те люди не совсем напрасно погибли в горах. Кое-что из всего этого получилось – моя книга. Пусть не говорят, что я не смог извлечь пользу из несчастья других.