Отойти пришлось сразу.
- Знакомьтесь, - громогласно сообщил Зрячий, - легендарный Бегун собственной персоной. Viva, Бегун! - и по-юношески революционно задрал вверх кулак.
Бессмертное "Cuba si, Yankee no!" Че Гевара, блин...
А ребятишки между тем все как один оторвались от кнопок, повернули к вошедшим молодые веселые физиономии, каждая - в сто зубов, и охотно повторили взмах Зрячего.
И верно - апологеты свободы, равенства и митинговых жестов.
- Вот мы и дома, - сказал Зрячий. - Сейчас пойдем в мой кабинетик, выпьем по сто граммов коньячку, хороший коньячок, "Bowen", финь шампань, закусим легонько и поговорим по душам.
- Слушай, я что-то не въезжаю, - даже не по-русски, а по-новорусски сказал Чернов. Перешел на английский: - То ты меня торопишь: уйти надо до утра, то "выпьем-поговорим"... И потом, тебе ж в тюрьму возвращаться надо.
- Зачем? - удивился Зрячий. - Не надо вовсе. Я просто встречал тебя там. А уйти надо было из тюрьмы: там с утра обычно такая заваруха начинается - пукнуть по-тихому не получится.
Можно было в очередной (сотый? тысячный?) раз изумиться, но не стоило тратить сил. Они Чернову еще должны пригодиться, ему еще бегать и изумляться, бегать и изумляться, а то, что Зрячий запросто заскочил в тюремную камеру, чтоб дождаться там некоего легендарного Бегуна, который вот-вот в местное ПВ явится, попадет в лапы полиции, а из них - в каталажку, более того, заранее знал, что некий Бегун окажется в каталажке, - это здесь обыкновенно и рутинно до зевоты.
Пришел срок прекратить в очередной раз "стоять столбом". Пришел срок задавать вопросы и слушать ответы, тем более что Зрячий сам собирался что-то рассказывать. Для чего и на коньяк заманивал.
- Выпьем, говоришь? - спросил Чернов. - Отчего же не выпить. Дело славное. Я уж давно не бегаю, не опрокинув стаканчик-другой, особенно в ваших краях... Не удержался, спросил: - А что, Зрячий, о моем прибытии объявляли заранее?
И получил ответ:
- Если бы! Узнал в последний момент. Пришлось буквально сквозь стены просачиваться, чтоб успеть. Но Сущему виднее, когда оповестить Зрячего. Я узнал и пошел...
Он говорил о Сущем, как о высоком, но понятном начальнике, который строг, справедлив и доступен для общения, с пиететом говорил, но без всяких там подхалимских придыханий.
- Ты с ним говорил? - Чернов понимал, что задает идиотский вопрос, но иначе не умел сформулировать свое любопытство, вызванное последним высказыванием собеседника.
Но оправдывал себя все той же сочиненной для собственного успокоения исторической аналогией: Моисей, в конце концов, тоже говорил с Богом...
Правда, роль Моисея Чернов не так давно приписал самому себе.
- Что ты несешь? - возмутился Зрячий, и Чернов видел, что возмущение не наигранно. - Кто с Ним может говорить? Это - нонсенс. Бегун, Сущий - не человек, не устройство, вообще - никто. Он - Сущий, то есть существующий, но где и в какой форме - это, Бегун, не для нашего с тобой умишки... Я просто в один момент понял, где мне немедленно надо быть. И зачем... - Засмеялся: - А ты любопытен, Бегун, любопытен не по чину, хотя чин у тебя вроде серьезный: Бегун... - Оборвал смех. - Почему ж тогда ты не любопытствуешь, куда попал?
Резонный вопрос. Сущий подождет. До времени коньяка, например.
- И куда я попал?
Это было тоже любопытно, и еще как!
- Ты находишься в информационном блоке Центра Сопротивления Виртуальности Мира, сокращенно ЦСВМ, - сообщил Зрячий, и прописные буквы заняли свои законные места.
У Чернова давно не осталось сил на удивление. В конце концов, когда живешь в сумасшедшем доме или сумасшедшем мире, то рано или поздно перестаешь замечать то, что свежего человека, только-только попавшего в этот дом или мир, прямо-таки сшибает с ног. А несвежий (пардон за некорректный термин) воспринимает все как должное. Вы кто, больной? Я Наполеон, доктор. Тогда поспешите в палату, больной, а то здесь сейчас начнется та-а-акое Ватерлоо. И жизнь продолжается, и ход ее плавен и невозмутим.
- Вот с этого места поподробнее, пожалуйста, - попросил Чернов Зрячего. Я о вашем мире не знаю ничего. Я в нем пробегом, сам понимаешь... Что это за виртуальность такая? Память, к грусти моей, сильно ослабшая за последние дни, все же подсказывает мне парочку вариантов толкования термина. То ли это - мир, вообще не имеющий физического воплощения, то ли он все-таки возможен, но для его появления необходимы были определенные условия. Какой из вариантов более уместен, а, Зрячий?
- Подойдем к экрану, - вместо ответа сказал Зрячий и пошел к ближайшему пульту, за которым сидел один из стриженых. - Уступи-ка мне место, сынок, ласково попросил его.
Стриженый с готовностью вскочил.
- Прошу вас, Старший... - Поинтересовался: - Стул для нашего гостя?
Чернов отметил на автомате: для парней Зрячий - не Зрячий, а Старший, а он, Чернов, гость не только одного Старшего, а общий. Отложил в копилку "ослабшей" памяти: вдруг пригодится...
Зрячий-Старший согласно кивнул парню, уселся за пульт, а стриженый мгновенно подкатил Чернову пластиковую табуреточку на колесах и отошел: Встал поодаль. Ждал, будут ли еще приказания.
- Два варианта, говоришь? - спросил Зрячий. - Давай проверим. Начнем с первого. Наш мир не существует в действительности, но лишь - результат чьего-то воображения, твоего, например. Чистой воды солипсизм, конечно, но почему бы и не проверить. - Он пощелкал кнопками на пульте, поиграл джойстиком, и на экране - вместо какого-то многомашинного перекрестка - возник... Вефиль. Родной, знакомый, желанный. - Ты знаешь этот город. Он прибыл сюда с тобой. Ты считаешь его виртуальным в первом значении, тобою названном?
Куда делся очкарик из камеры?.. Профессорские круглые очки оказались работающей деталью: рядом с Черновым сидел уверенный в себе и своем знании человек, эрудированный, умный, в меру наглый и в меру ироничный, а что до тюремной одежонки, так ведь и Чернов, считавший себя тоже умным и эрудированным, не в нобелевском фраке красовался. Два сапога - пара...
Впрочем, не исключено - он себе польстил: насчет двух сапог...
- Нет, конечно, - тем не менее ответил Чернов. - Во-первых, солипсизм мне чужд, я привык доверять своим ощущениям, а этот город, ставший в вашем МВП... я правильно произношу?.. аттракционом, мною, так сказать, исхожен, ощупан и, главное, он - причина моей заботы... Но поверь, Зрячий или Старший, не знаю, как мне тебя называть, поверь, что всякий термин несет в себе смысл. Я лишь назвал возможные по определению. Теперь подтверди либо опровергни любой из них или дай третий.