— Да-да. — Джон хорошо узнал жену за несколько лет. — О чем ты не договариваешь?
— Просто…у меня плохое предчувствие.
Джон по тяжелому опыту научился доверять эмоциям и предчувствиям Мэгги. Поэтому не стал спорить, а спросил:
— О Джесси? И ее возвращении домой?
Мэгги помедлила, нахмурившись, затем проговорила:
— Сейчас около шести человек на заданиях, а трое здесь, но они переживают тяжелые времена — эмоционально и физически. Поэтому не могу сказать точно, что я улавливаю. Или от кого исходит это чувство.
— Может, Джесси и ее демоны ни при чем.
— Вот именно.
— Тогда ты можешь лишь предупредить Джесси, — напомнил ей Джон. — Чтобы она была аккуратна и регулярно отчитывалась.
— Да, — ответила Мэгги. — Надеюсь, этого достаточно.
Бэрон-Холлоу
27 июня
— Это очень плохая идея.
Джесси Рейберн припарковалась на обочине прямо на вершине холма перед Первой Баптистской Церковью. Эта точка всегда считалась началом центра, откуда просматривалась большая часть города.
Положив руки на руль, она смотрела на Центральную улицу Бэрон-Холлоу, Северная Каролина. Маленький идеальный городок с открытки, уютно устроившийся в долине Аппалачей, где все друг друга знают. По крайней мере, местные жители. Туристы — совершенно другое дело, круглогодично ходящие по городу с камерами, они не оставляли после себя следов.
Перед поездкой Джесси полистала интернет, чтобы узнать, произошли ли в городе какие-то важные изменения после ее отъезда.
В Бэрон-Холлоу отсутствовала промышленность, поэтому экономическая сила заключалась в прекрасном пейзаже и шарме маленького городка, многочисленные магазины и галереи которого предлагали широкий выбор художественных, текстильных и других сувениров местного производства. Поделки эти были известны по всему юго-востоку страны своей красотой и ценностью. Местность славилась своими горными ремеслами. И конечно же, многочисленными явлениями призраков, поскольку в последние годы эта тема стала очень популярна. Несмотря на свой мирный, приятный фасад, в Бэрон-Холлоу происходило много странных и жестоких событий, что не могло не сделать городок целью для исследователей паранормальных явлений. А ко всему прочему, многие здания, коммерческие и жилые, стояли вот уже пару веков.
Когда-то город мог похвастаться огромной текстильной и бумажной фабриками, несколькими синтетическими заводами, и тогда никого не волновали призраки или старые легенды. Но фабрики и заводы уже приходили в упадок к моменту отъезда Джесси. А сейчас и вовсе закрылись: бумажный завод стоял заброшенный и пустой, а здания текстильного использовались как дорогие лофты или причудливые культурные центры, где посетители могли наблюдать за созданием скульптур, горшков, ковров и драгоценностей.
И на каждом здании, да и любом месте, в котором был хотя бы намек на появление призраков, висел соответствующий знак.
В городе даже проводили пешие экскурсии, посвященные призракам.
И все равно центр города не особенно изменился, подумала Джесси. У многих зданиях отремонтированы фасады: — покрашены, оштукатурены или облицованы камнем, на них развевались вывески и знаки, привлекающие посетителей. Все остальное казалось прежним, по крайней мере, снаружи.
Дом. Когда-то, но не сейчас. Пятнадцать лет — долгий срок. Практически целая жизнь. Она больше не была семнадцатилетней девушкой, сбежавшей из Бэрон-Холлоу на потрепанном «мустанге». Тогда внутри нее полыхал бешеный огонь эмоций, а в голове билось одно лишь стремление убежать.
Убраться. Как можно быстрей.
Убежать от того, чего она не помнила, не считая смутных вспышек, которые не имели смысла. Громкая музыка. Голоса и смех. Запах виски и пота. Непреодолимый стыд. Вина. Ощущение… И все прошло моментально. Осталось лишь желание развернуть машину и ехать отсюда так быстро, как только возможно.
Сейчас она могла бороться с этим стремлением. Но уже не могла его игнорировать, как делала со страхом, который много лет жил в ней. Она не могла делать вид, что случившееся было сном. Вернее, ночным кошмаром. Она больше не могла блокировать все это. Пятнадцать лет она поступала именно так, и в итоге осталась с проблемами и шрамами, которые не позволяли вести нормальную жизнь.
Она даже не была уверена, что знала тогда, пятнадцать лет назад, от чего бежит. Потому что ясно помнила только одно — необходимость скрыться, уехать.
— Черт. Что я здесь делаю? — Собственный голос поразил ее, но не вопрос. Именно это она спрашивала у себя во время поездки.