— Харпер, — морщусь от резкого тона Алекса.
— Что?
— Стоять. Замри, — он выставляет руки, словно пытаясь остановить человека, прыгающего с моста.
Я смотрю вниз и вижу, что пистолет направлен прямо на него.
— Расслабься, я не собираюсь стрелять в тебя, — смеюсь, опуская руку.
Никко гримасничает, а Алекс кладет руки на бедра.
— Ты уже забыла правила безопасности, которые мы обсуждали в начале.
Я прищуриваюсь: — Не надо мне объяснять, Алекс.
Его взгляд устремлен на меня, челюсть сжата: — Еще раз нахамишь мне в присутствии брата, — тихо говорит он. — Посмотрим, что из этого выйдет.
Жар прокатывается по шее и расползается по груди. Я сглатываю и отворачиваюсь, направляя пистолет в сторону густого леса, пока ставлю предохранитель и убираю его обратно в металлический ящик.
Меня охватывает странное чувство потери, когда я больше не держу его в руках.
— Ты выглядишь так, будто кто-то умер, — говорит он. Когда не возражаю, его голос становится мягче, и он делает шаг ко мне: — Я куплю тебе кобуру, детка. Самую сексуальную, блядь, которую ты когда-либо видела, обещаю. Подожди, пока не узнаешь, какие комплекты можно сделать на заказ.
Никко складывает руки на груди.
— Надо проверить, как она справляется с другими видами оружия, Алекс. Кто так хорош с пистолетом, тот, скорее всего, хорошо справится и с ножом. Ты когда-нибудь пользовалась ножом, Харпер?
— Чтобы порезать курицу? Да. Как оружие? Нет.
Парни обмениваются взглядами, которые я не совсем понимаю.
— Поговорим об этом за обедом.
Шаги становятся легче, сердце ликует, пока мы возвращаемся к дому: рядом со мной мой горячий муж, меня ждет дочь и новое умение, о котором я раньше даже не подозревала. Мне не терпится снова выйти на стрельбище.
Но мои радостные шаги останавливаются у входной двери. Из дома доносятся голоса — много голосов — и некоторые из них слишком знакомы.
Я бросаю взгляд на Алекса: — Ты не говорил, что приедет моя семья.
Судя по его хмурому выражению, он тоже не знал.
— Кто пригласил ее семью?
Полина сидит за кухонным столом с моей малышкой Айви. Айви болтает ножками и раскрашивает книжку-раскраску. Рядом с ней огромный плюшевый мишка, радужная бутылочка и леденец размером с ее голову.
— Господи, Полина, — Алекс, кажется, на мгновение теряет дар речи.
— Что? Она моя первая племянница, я собираюсь ее баловать, и не смей меня останавливать. И не спрашивай, я не знаю, кто их пригласил, но это была не я.
Смотрю на Алекса.
— Я не готова, чтобы они увидели Айви, — шепчу, чувствуя, как желудок сжимается от тревоги.
Алекс бросает на меня тот взгляд, от которого мне иногда становится не по себе — темный, решительный, взгляд человека, который готов на все, если почувствует, что это оправдано.
На все.
— Кто-то пригласил их.
— Кого пригласили? — спрашивает мать Алекса, входя на кухню. Седые волосы уложены в элегантную прическу. Она воплощение утонченности и грации.
— Ее семью, — говорит Алекс. — Здесь должны были быть только мы.
Его мать выглядит расстроенной.
— Ты сказал пригласить семью, и я неправильно поняла.
Алекс вздыхает: — Я так и сказал. Понимаю, как это могло сбить с толку.
Несмотря на мою нервозность, сердце немного смягчается. Мой отец бы уже все крушил на его месте.
— Харпер, мне так жаль, — говорит его мать. — Я чувствую себя ужасно. Пожалуйста, прости меня.
— Конечно.
Екатерина берет меня за руку и тихо спрашивает: — Они знают про Айви? Она прелесть, Харпер. Я ее обожаю.
Мое сердце снова тает.
Качаю головой.
— Нет, они не знают. Но все в порядке.
Айви тихо напевает себе под нос, раскачивая ножками из стороны в сторону. Я поднимаю взгляд на Алекса, который наконец кивает.
— Слушай, это не было частью плана, но мы не будем прятать Айви или скрывать, кто мы такие, Харпер. Ни сейчас, никогда-либо. Понимаешь?
Я сглатываю: — Да.
— Мы выйдем через минуту, — говорит он матери. — Может, нальешь им немного вина?
— Конечно. Не волнуйся, — она подмигивает. — Я все улажу.
— Мама, — воркует Айви, махая мне с улыбкой и указывая на раскраску.
— Это прекрасно, — говорю ей.
Она доверяет мне. Полна надежд. Она не знает, что в другой комнате есть люди, которые ненавидят меня, и не захотят ничего знать о ней. Все, что она знает, это то, что я ее мама.
Возможно, это все, что имеет значение.
Я вспоминаю, что чувствовала, стоя там с пистолетом в руке, с уверенностью, что попаду в каждую чертову мишень, в которую прицелюсь.
Я справлюсь.
Они больше не имеют власти надо мной. Единственные двое, кто имеет хоть какую-то власть, находятся здесь, рядом со мной, и их связь — это то, что я не хочу отпускать никогда.
— Пойдем, — говорит Алекс. Я подхожу к кухонному столу и, полюбовавшись рисунком Айви, помогаю ей слезть со стула и беру ее за руку.
— Жаль, что у меня нет времени привести себя в порядок.
Его взгляд смягчается, когда он смотрит на меня, держащую Айви за руку.
— Иди сюда, — шепчет он, проводя пальцами по моим волосам. — Вот. Твои волосы выглядят шикарно — такие волнистые и сексуальные, — он наклоняется и целует меня в щеку. — И тебе не нужен макияж. Мне нравится этот естественный румянец на твоих щеках, — его губы приближаются к моему уху. — Ты знаешь, кому принадлежишь, Харпер Романова, не так ли? Ты моя жена. Ты не принадлежишь никому другому.
Я киваю. Глубоко вдыхаю. Расправляю плечи.
Мы втроем идем в столовую рука об руку.
Брат не пришел, только родители. Отец смотрит то на меня, то на Алекса с таким презрением, которое раньше заставило бы меня сжаться от страха. Я лишь улыбаюсь в ответ, яркое напоминание, что он больше не контролирует меня.
Мать пристально смотрит, слегка приоткрыв рот, переводя взгляд с меня на Айви и снова на меня.
— А это кто? — спрашивает отец, его взгляд насторожен, словно он что-то подозревает.
— Рад снова тебя видеть, — говорит Алекс, протягивая руку моему отцу. Он ведет себя так, будто отец вообще не задавал вопроса.
Кажется, здесь собралась вся семья Алекса, хотя быстро замечаю, что не хватает еще как минимум двоих Романовых. Это большая семья, куда больше, чем та, в которой я выросла.
Полина сидит рядом с матерью. Екатерина улыбается всем, но ее губы чуть напряжены. Никко садится напротив массивного мужчины с татуировками и суровым шрамом в кожаной куртке — Виктор. Рядом с ним — мужчина с седеющими волосами и мудрыми глазами, а рядом с ним парень с синяками на подбородке и рукой в гипсе — Лев.