Фарух просил Рамеза послужить посредником между ним и полицией. Рамез должен был поговорить с копами и от имени Фаруха заключить с ними сделку. Фарух охотно расскажет полиции все, что могло бы помочь освободить Эвелин, но они не должны прятать его в ливанскую тюрьму или высылать обратно в Ирак. Более того, он просил защиты. Люди, похитившие Эвелин, хотели схватить его самого, и без помощи полиции он скоро окажется у них в руках.
Рамез отказывался, не желая быть замешанным в эту историю, но Фарух отчаянно умолял его, предлагал представить положение Эвелин, просил помочь ему ради ее спасения. Наконец Рамез пообещал подумать и дал ему номер своего сотового, предложив позвонить на следующий день в двенадцать часов.
То есть завтра в полдень.
Но не сегодня в десять вечера!
Не отрывая от телефона настороженного взгляда, Рамез перебирал в уме всех, кто мог звонить. Если это Фарух, то он не станет отвечать, поскольку так и не решил, станет ли ему помогать. С одной стороны, он чувствовал себя обязанным перед Эвелин и должен бы помочь ей. Он не мог скрывать от полиции столь важную информацию. С другой стороны, Бейрут вовсе не славился строгим соблюдением закона и порядка, а Рамез больше всего опасался за свою жизнь.
Если же звонил не Фарух, то Рамез и думать боялся, кто это может быть. Его охватывал панический ужас, когда он представлял себе, как к нему ворвутся мужчины с дрелью и увезут с собой. Он забрался с ногами на диван, обхватив руками колени, и дышал, подобно загнанному зайцу, в то время как стены маленькой гостиной, казалось, смыкались вокруг него.
Ему предстояла долгая и страшная ночь.
Глава 31
Миа увидела, как Корбен захлопнул крышку сотового. Он повернулся к ней, покачал головой, взглянул на часы и задумался.
— Не хотелось бы мне оставлять это до утра, но делать нечего. Если бандиты выслеживают его, то мы уже опоздали. Если же нет, то лучше я не буду его тревожить в такой поздний час. С утра позвоню в участок Хобейш и все узнаю.
— Мы можем зайти за ним завтра в университет, пораньше, — предложила Миа.
— Что значит — мы?
— Но вы же не знаете, как он выглядит. А я могу показать его вам, — возразила Миа.
— Я просто спрошу о нем на факультете.
— Но ему будет спокойнее, если он увидит знакомого человека, — энергично настаивала Миа. — К тому же мне неприятно сидеть здесь одной. Я чувствую себя подсадной уткой. — Она перевела дыхание. — И я хочу помочь, понятно?
Корбен отвел взгляд в сторону, явно взвешивая варианты и не одобряя ни один из них. Затем повернулся к ней без улыбки на лице.
— Хорошо, посмотрим, что он скажет, и тогда подумаем.
Он подошел к холодильнику и, достав еще две банки пива, одну протянул Миа.
Она взяла банку и вышла с ней на балкон. Там она потихоньку тянула пиво и смотрела на ночной город, над которым поднималось светлое зарево ярких огней. Она думала о том, где сейчас находится Эвелин, о Фарухе и Рамезе. Где он затаился на ночь? Бейрут — огромный город и умеет хранить свои тайны. Вообще невозможно узнать, что происходит за закрытыми дверями, но этому городу, подозревала Миа, присуща таящаяся во тьме угроза.
— Не могу понять. — Она повернулась к Корбену. — Этот символ, свернувшаяся в кольцо змея. Что, собственно, ищет хаким? Если действительно книгу, то почему? Не может же он быть просто сумасшедшим коллекционером!
— А почему нет?
— Он готов на самые крайние меры, лишь бы ею завладеть. Значит, она имеет для него слишком большое значение.
— Он ученый, занимающийся биологическим оружием. А такие люди интересуются вирусами, а не древними редкостями, — напомнил ей Корбен. — Я не могу представить, будто эта книга имеет отношение к его работе.
— А если он ищет вирус какой-нибудь древней чумы? — в шутку предположила Миа.
Корбен не отмел сразу ее предположение, а потемнел лицом, затем с едва заметной улыбкой сказал ей:
— Такую мысль лучше отложить до утра.
Миа встревожилась. Она чувствовала бы себя куда спокойнее, если бы он сразу ее высмеял.