Вице-президент улыбнулся и вышел из-за стола, со смехом протянул руку. Смех был одобрительный. Тэлбот явственно ощутил это одобрение.
— Бог ты мой, — воскликнул Солери. — Если б мы были похожи, то были бы близнецами.
Тэлбот внимательно вглядывался в своего нового знакомого, пересматривая и добавляя к своему первоначальному впечатлению о нем. Они были почти одного роста и схожего телосложения. Более того, сейчас на них были одинаковые костюмы и туфли, а галстуки и рубашки если чем и отличались, то потребовался бы специалист, чтобы определить это. Вот это эмпатия! У Солери она, явно, есть.
Но на самом деле они были совсем не похожи. Волосы у Солери черные, а у Тэлбота каштановые, глаза у Солери темные, у Тэлбота серые. Со спины и в шляпах они были неразличимы, но лицом к лицу никто не принял бы одного за другого.
— Впечатляющий трюк, — усмехнулся Солери. — Если вы таким образом пытались убедить меня, что вы хороши, расслабьтесь. Я в этом не сомневаюсь.
— Я не пытаюсь ни в чем вас убедить, — возразил Тэлбот.
Солери бросил на него проницательный взгляд.
— Пожалуй, нет, — проговорил он. — Это входит, как сказать, в комплект.
Тэлбот заморгал.
— Хотите сказать, это моя эмпатия? Уровень один и четыре или один и пять не настолько хорош. У вас у самого показатель, должно быть, ноль девяносто пять.
— А откуда вы знаете? — спросил Солери. — Я вам этого не говорил.
— Но ведь… — начал Тэлбот и смолк. И в самом деле, откуда? Одно дело думать, что ты знаешь, и совсем другое всегда оказываться правым. Происходило нечто странное.
Замеры эмпатии начались в отрочестве. До этого тело находилось в состоянии непрерывного изменения. Оно еще строилось, развивалось, исследовало. Не было опыта, на котором можно было бы основывать твердые убеждения.
Юношей он, главным образом, ощущал самого себя. Едва ли он понимал, почему думает или чувствует так или иначе, и у него не было времени вникать в чужие эмоции. Но когда он повзрослел, и собственные проблемы разрешились, его отзывчивость возросла. Он научился лучше предугадывать и разделять чувства других. Не просто реагировать на них, но ощущать их, как свои собственные.
С возрастом способность отождествлять себя с другими продолжила расти, поначалу быстро, потом помедленнее. Построенная в виде графика функции (возраст по аргументу отзывчивость) кривая напоминала гиперболу, стремящуюся к асимптоте.
Солери улыбнулся.
— Вижу, вы сами это поняли. Мы тоже не считаем вас обычным. Тестирование решит дело.
— Тестирование подождет. Кто это «мы»?
— Я и Рэнди, мой секретарь.
Тэлбот вздохнул про себя. Он не винил парня. Будь у него такой секретарь, он бы тоже не проводил много времени в кабинете. Как Солери и Рэнди, явно, поступают. Наверняка, Солери утверждал бы, что вчерашняя встреча была чисто деловой, как обычно.
— Еще одно, — сказал он. — Как вы узнали, что я буду в том баре?
Солери с комичным смирением покачал головой.
— От вас ничего не ускользнет. Если совсем уж начистоту, именно поэтому вы нам и нужны. Что ж, признаюсь, что мы несколько раз за последние дни заходили к вам домой, но вас не застали. Поэтому пришлось подключить заводскую службу безопасности. Это выходит за пределы их компетенции, но они изучили ваши привычки довольно быстро.
— Мне не нравится, когда за мной шпионят, — запротестовал Тэлбот. — Я даже не знаю, откуда вы вообще про меня узнали.
— Ну, это просто, — отозвался Тэлбот. — Несколько лет назад вы подавали заявление о приеме к нам на работу. Недавно я его просматривал. Я математик — любитель, но очень неплохой. Я решил, что если правильно произвести всевозможные замеры эмпатии, вы можете оказаться даже лучше, чем сами считаете. Через короткие участки кривой, как вы знаете, кубическое или другое уравнение может напоминать гиперболу. Как только придет Рэнди, мы все выясним.
Тэлбот кивнул. Похоже на правду. К тому же, это помогало понять, почему ему так не везет. Люди боятся, что не смогут с ним конкурировать. Эта мысль придала ему уверенности, и он легко пришел к следующему заключению.
— Но ваши побуждения, отнюдь, не альтруистического порядка, — сказал он. — Мой показатель может быть даже ноль девять, лучше вашего, лучше, чем у всего руководства, но вы же не имеете понятия, есть ли у меня какие знания, какие-нибудь соображения в голове. — Он помолчал, четко формулируя мысль. — Я нужен вам для чего-то другого. У вас какие-то неприятности.