— Алисии нет дома, — сказал он, приоткрыв дверь.
Советник усмехнулся.
— Она мила, но я пришел не к ней.
— Мэдж тоже нет.
— Не будем притворяться. Вы прекрасно знаете, кого я хочу видеть. — Он вошел.
— Не возражаете, если я доем?
Советник пожал плечами, отправился следом за ним на кухню и сел с другой стороны стола.
— Думаю, вам будет интересно узнать, что я разузнал о вас.
— А почему вы не спросили меня? Я могу рассказать вам больше, чем есть в моих досье.
— Мне крайне неприятно видеть, как вы делаете это, Холлоуэй.
— Ну, так не смотрите. Бегите вон, поиграйте с Алисией. Она будет не против.
— Это я тоже намерен сделать, а тем временем буду наблюдать за вами.
— Никогда не приходило в голову, что ошибочна не моя склонность, а ваша функция?
— Приходило. Ответ — нет. Вам не нужно работать.
— Не нужно? Вы имеет в виду — не разрешается.
— Пусть будет по вашему — не разрешается. Вы можете быть кем угодно: художником, ученым, музыкантом. Их много, и некоторые из них весьма успешны в своем творчестве. О таком успехе раньше могли лишь мечтать.
— Браво им, — отозвался Холлоуэй. — И я не шучу. Я читал историю, знаю, что в прошлом они вели нищенский образ жизни. Это их мир, и я рад за них. Только дело в том, что… я не один из них.
— Вы могли бы. Ничто не мешает вам быть ученым.
— Кроме меня самого — всего того, чем я являюсь. Я не могу часами сидеть и думать, думать, а потом говорить машине, какие эксперименты провести. Я должен работать руками.
— Вам просто кажется, что вы не способны к абстрактному подходу. Если хотите попробовать, я помогу вам переориентировать ваш взгляд.
— Слишком поздно. Мой прадедушка, бывало, усаживал меня на колено и рассказывал, как он владел ремонтной мастерской. А когда бизнес шел неважно, забирался в свою машину и оправлялся на поиски случайных заработков. Он был по-своему замечательным человеком. Прожил сам сто три года, а потом в гериатрии случился большой прорыв, и это добавило ему еще шестьдесят.
— До сих пор я только предполагал, что вы можете быть тем самым человеком, но теперь убедился в этом, — сказал советник. — почему вы мне это рассказали?
— Это есть в документах. Рано или поздно вы наткнулись бы на эти записи, — пояснил Фред. — Но вы ошибаетесь. Конечно, я знаю о ремонтниках, но это не я ходил по улице третьего дня.
— Разве? Тогда зачем вы здесь? Что вы тут делаете?
Холлоуэй улыбнулся.
— Всякие мелочи для дома. Хотите взглянуть на одну из них? — Он поднялся и повел советника в мастерскую. Остановился перед скамьей. Холлоуэй хорошо потрудился, устраивая в мастерской беспорядок, чтобы она выглядела используемой. — Мой шедевр, — сардонически сказал он.
Советник заморгал.
— Вы же не хотите сказать, что смастерили это здесь, — недоверчиво пробормотал он.
— Не полностью. Этим утром я добавил последние штрихи.
— Это бог знает что, Холлоуэй. Вы не художник. Вы даже не пытаетесь им быть. Это не намеренное уродство, ибо в таком случае это могло бы быть искусством. Это бессмысленно отталкивающе.
— Да, но вы еще не видели его в действии. — Холлоуэй щелкнул выключателем вентилятора, и от потоков воздуха мобайл пришел в движение, головокружительно кружась и раскачиваясь. Советник поморщился от отвращения.
— Выключите. Я увидел достаточно. Никто в здравом уме не пожелает иметь это у себя в доме.
— Я не мастак делать красивые вещи, — отозвался Холлоуэй с напускным смирением. — Но мои творения уж точно могут двигаться.
— Не понимаю, зачем вы продолжаете в этом духе. Это совсем не смешно. Последуйте моему совету и бросьте делать то, что вы делаете. Я пока не знаю что, но обязательно узнаю, если вы будете продолжать. Позвольте помочь вам, пока еще не поздно.
— А что вы можете сделать? Зачитаете мои права и обязанности? Велите заняться другим хобби? — Холлоуэй усмехнулся. — Вам не приходило в голову, что машина не позволяет вам быть врачевателем по-настоящему?
— Я думал об этом. Такой уж большой нужды в терапии и нет, за исключением определенных случаев.
— И я как раз такой случай. Возможно, когда-нибудь я и закончу с вживленным в меня Стопором, но не в этот раз. Я чист. Я сказал вам, что делаю: всякие штучки для дома.
Советник хмыкнул, вернулся на кухню и возобновил расспросы. Холлоуэй больше не помогал ему, и он ничего не узнал. Скоро пришла домой Алисия, и это положило конец его вопросам. Холлоуэй оставил их, как только смог. Быть может, советник сменит один вид преследования на другой. Быть может.