— На это может потребоваться время, но рано или поздно мы попадем внутрь. Вопрос в том, будешь ли ты к тому времени еще жив? На сколько тебе хватит воздуха?
— На столько же, на сколько и вам там. Я принес воз-духовосстановитель.
После этого микрофон отключился, и наступила тишина. Активные действия за дверью не прекратились, но они скрывали от него, что делают. Холлоуэй работал над воздуховосстановителем до тех пор, пока не собрал его. Включил крошечный атомный моторчик, и спертый воздух почти тут же освежился. Запаса воды у него тоже хватит на довольно длительное время.
Фред услышал слабое гудение микрофона.
— Холлоуэй, мы теряем терпение, — крикнул советник.
— Я тоже, — ответил он. — Давайте ускорим события. Может, вам поможет, если я скажу, что вы никогда не найдете электронный код. Я сменил его на акустический замок.
Голос советника дрогнул.
— Акустический, не акустический — не имеет значения. Мне поручено передать тебе, что мы можем сжечь дверь.
— А от кого ты получаешь инструкции? — Ответа не последовало, да Холлоуэй его и не ждал. — Валяйте, жгите. Это термосталь.
— Да. Но ее можно расплавить.
— Конечно, но я буду мертв задолго до того, как она размягчится настолько, что через нее можно будет прорваться.
— Верно, но Машина готова на это пойти. Обычно, она не отнимает человеческую жизнь, но в крайних случаях такое развитие событий не исключается. Городская Машина уполномочена на такие действия ради общего блага. Думаю, этот случай можно назвать крайним. Ты опасный человек.
— Чертовски верно, я опасный, — отозвался Холлоуэй. — Валяйте, устройте тут маленький ад, и увидите, что я сделаю.
Советника прервали прежде, чем он успел ответить, и Холлоуэй усмехнулся. Это означало, что за дверью толпа, и Машина не хочет, чтоб он разгласил информацию. Но мысль прозвучала, а слово, как говорится, не воробей. Мало кто сочувствовал ему, но новость быстро разлетится.
Послышался новый голос, резкий и металлический — голос одного из больших полицейских роботов. Он был на один шаг ближе к власти.
— Вы по оплошности проговорились, — сказал робот. — Со временем мы бы сами это обнаружили, но вы сэкономили нам время, сказав, что замок управляется акустически. Выходите и избавьте себя от часа беспокойства.
— Вы полагаете, я проговорился? — хмыкнул Холлоуэй. — Я хотел показать вам, что есть еще кое-что, чего вы обо мне не знаете. Так позвольте, я расскажу вам больше об этом замке. Он изготовлен вручную, причем гораздо лучше, чем любая деталь массового производства. Он крепкий. Вам не открыть его с наскока при помощи шумовых помех. Вы должны произнести строго определенные слова, иначе он не сдвинется с мертвой точки. Если б я хотел сделать для вас задачу действительно тяжелой, я бы настроил замок на свой голос. Но мне не хотелось, чтобы проблема была совсем уж неразрешимой.
— Есть еще какая-либо информация, которую вы желаете разгласить? — Городская Машина хорошо знала математику того, чему противостояла.
— Конечно. Механизм не имеет временного промежутка, за исключением того, что отпущено на инерцию частей. Я запрограммировал его на одно законченное сообщение из трех слов в одну секунду.
— Значит, замок открывается тремя словами?
— Да. Он отреагирует чуть меньше, чем в одну секунду на эти три слова. Давайте посмотрим, сможете ли вы их найти. Я выйду, если найдете.
— Эти слова будут найдены. Вы были психометрически обследованы много раз. Вдобавок у нас имеется список всех книг, которые вы прочли или просмотрели. Ваши возможности известны лучше, чем вы думаете.
Холлоуэй улыбнулся. Досье содержит огромное количество информации о нем — но этого недостаточно. Машина знает его словарный запас, который состоит, приблизительно, из пятидесяти тысяч слов, но которые пятьдесят тысяч? Она может установить ядро — где-то от тридцати до сорока тысяч наиболее часто употребляемых им слов, но после этого окажется в затруднении. Остаток ей придется выбирать из гораздо более длинного списка английских слов, а это приблизительно шестьсот тысяч. А если добавить разные глагольные формы и множественное число существительных, действительная сумма слов, которые он знает или может знать, возрастет во стократ.
По меньшей мере, машина вынуждена будет определить для него возможный словарь из, примерно, двух тысяч слов. Из этих двух тысяч ей придется рассмотреть любые возможные словосочетания, состоящие из трех слов, а это 8 на 10 в пятнадцатой степени комбинаций. При скорости одна комбинация в секунду машина за один день сможет прогнать через себя восемьдесят тысяч четыреста словосочетаний. Такими темпами машине потребуется не один десяток лет, чтобы исчерпать все возможности — несколько миллионов.