– Инквизитор ждет, ядовитая змея, – прохрипел измененный то ли инквизиторскими препаратами, то ли магией голос, клинок прижался к коже плотнее, мерзкой тягучей болью рассекая плоть, кожу в паре-тройке сантиметров над коленом. Он ткнул ножом куда придется для эффективного устрашения. Роза дернулась и взвыла, но он не останавливался, полоснул по другой ноге, а после и вовсе поднялся к рубашке, цепляя ножом цепочку бабушкиного артефакта, не беспокоясь о том, какие глубокие кровавые полосы остаются на груди. – Прошло уже слишком много времени. Выполняй свою часть сделки, иначе в следующий раз подарком тебе будет голова твоей тетки, а твоя проклятая братия узнает всё, что им следовало знать с самого начала. Ты сгниешь, змея, сгниешь!
– Помогите! – пискнула она, но поднять крик не успела, незнакомец сунул в рот какой-то бумажный кляп, отчего Роза закашлялась и принялась биться руками, пытаясь хотя бы отделиться от царапающей раненые ноги стены. Рассекающие, обжигающие касания ножа оставляли на предплечьях даже сквозь плотную ткань пиджака багровые отпечатки ее сопротивления.
Как вдруг все закончилось. Ее поднял на ноги профессор Шорт вместе с комендантом женского общежития, она узнала мужчину по аляповатым дредам, потому даже не испугалась, а может быть у нее просто не осталось сил для страха, ведь в бумажный кляп был завернут женский палец с ярким рубиновым перстнем, обернутый в рыжую волнистую прядь. Она узнала этот перстень и палец, и оттенок рыжих волос. Клара.
16
Пальцы в медицинских перчатках липко и холодно тянули застывшую от шока кожу. Ее трепали в разные стороны как тряпичную куклу, издавая короткие приказы: то поднять, то опустить руки, повернуться, сесть. Роза все никак не могла забыть этот вкус бумаги на кончике языка: хорошо, если только бумаги. Вот уже час она находилась в академическом лазарете, большую часть которого ее полоскало в подставленный для органических отходов таз. Магические светильники мягким, рассеянным светом озаряли каменный пол, а отблики на натертом полу слишком напоминали сияние рубина в золотой оправе обнаруженного в кляпе перстня. Розу снова замутило, и она предпочла сфокусироваться на медичке, пристально исследующей каждый участок ее тела.
– Вы тоже из старого мира?
– С чего ты взяла? – раскосые глаза за цветными голубовато-зелеными линзами очков обратились к прозелитке, опуская бирюзовую тончаюшую салфетку на бедра Розы. Женщина выразительно подняла брови, вновь ударяя тыльными сторонами ладоней друг о друга, поправляя резинки перчаток на запястьях. Они оказались не обычными – слишком похожими на эластичное, плавкое стекло, которое при этих ударах будто заново окутывало руки своей владелицы. Обеззараживание?
– Отросшие обесцвеченные волосы, – ровно отозвалась Роза. – Краситесь, похоже, вполне обычной человеческой краской. В перерывах на обед магички ничуть не отличаются от обычных человеческих девушек, также обсуждают волосы, губы и… проблем с корнями у них точно нет. В общем, вы поняли.
Она кашлянула, отводя взгляд от рук магомедика.
– Интересные выводы.
Женщина нахмурилась, внимательно всматриваясь в лицо пациентки, на что Штейн лишь нервно заерзала на кушетке. “И к чему она вообще несла весь этот несвязный бред”, подумалось вдруг ей. В кабинете главного магомедика Сертона стоял стойкий аромат полыни, может от того не проходила тошнота, а может и от осмотра, которому казалось не будет конца. Эти пальцы уже золотистыми тонкими лентами, созданными из воздуха, зашивали раскрытую кожу на груди так, что из лоскутов плоти выходила вполне себе гладкая “упаковка”. Роза больше не видела смысла валяться и послушно выставлять конечности, но отпускать ее, по всей видимости, никто не собирался. От внимательного взора медички не ушли следы на плече… следы зубов, пятна назревающих синяков на ягодицах, – слишком характерные детали, чтобы остаться непонятыми. Форматный лист на планшете с замысловатым гербом в заголовке, что расположился на передвижном столике в метре от кушетки, прытко фиксировал так и не озвученные свидетельства. Мелкие строчки возникали сами собой.
– Могу ли я просить… – хрипло начала Роза, подобные слова давались ей с трудом. Куда сложнее болтовни о прическах.
– В заключении освидетельствования будут описаны все повреждения, душенька, иначе под вопросом окажется моя компетентность, – коротко и емко отозвалась женщина, посмотрела на пациентку из-за цветных линз и подкрутила что-то у дужки, а текст на бумаге продолжил самоматериализовываться. Этот мир был напичкан артефактами.