– Не скажу, что слишком расстроен смертью Форци, да и особого траура я не заметил, хотя Элла выглядит огорченной, – заметно тише произнес Бруно, Соня проследила за взглядом друга и все-таки коснулась его плеча. Обычно после частых неловких моментов она избегала прикосновений, но в этот раз хладнокровие показалось Белавиной лишним.
– Они вроде бы не ладили, может она просто напугана, – заметила адептка.
– Может. Удивительно, но в последнее время он ее даже хвалил.
– Этан, Офелия рассказала мне о вашем разговоре.
Бруно вздохнул и пригладил влажные волосы за ушами, он не выглядел удивленным, на самом деле адепт в большей степени выглядел просто… мокрым. В разрыве между занятиями студентам-третьекурсникам нужно было успеть принять душ после тренировочной практики в зале атакующей магии и разойтись по аудиториям специализаций, если Соня управилась быстро, высушившись специальным артефактом, то Этан подобного вмешательства не терпел.
– Офелия слишком тебя любит. Еще и секреты рассказывает, ну что ж это такое! – всплеснул показательно руками и покачал головой. Все это забавное демонстративное недовольство было стандартным представлением, и Белавина лишь молча наблюдала, пока под её взглядом Гаэтано не вздохнул и, спрятав руки в карманы брюк, не признался. – Я просто хочу, чтобы ты улыбалась, Соф. Если дело в наставничестве, то будет тебе наставничество.
– Я знаю, но у тебя теперь есть не только я, – адептка выразительно кивнула в сторону бледной девчушки на террасе. – Элла тебя ценит, так что даже не думай, о том, чтобы перестать быть ее наставником, но спасибо, Этан, правда спасибо. И к тому же Офелия назначила меня второй наставницей Кэтлин Бэлл…
Она сама не до конца понимала, почему случайное зрелище произвело на нее такой эффект, но едва Соня заметила Ангелику, стоявшую в тени голубой ели неподалеку от ступеней к террасе в компании заклятых подруг, то слова о новой подопечной как-то сами по себе развеялись во внезапно опустевшей голове. От былой уверенности в жестах дочери делегата не осталось и речи, пальцы теперь свободные от длинных металлических когтей дрожали, сжимая дымящуюся сигарету. Длинные волосы цвета темного, дорогого шоколада не напоминали зеркальное полотно как то было раньше, они были стянуты в низкий хвост, а академическая рубашка, которую Форци в принципе носила редко, была черной, застегнутой на все пуговицы.
– Маттео перевели в столицу. За ним смотрят лучшие медмаги Ведена, он выздоровеет, Ангел, – ласково бормотала ей девушка, а адептка отрицательно качала головой, нервно затягиваясь едким дымом. Лишь спустя пару-тройку секунд она выпустила серое облако в сторону, чтобы прижаться губами к сигарете вновь. Белавина никак не могла забыть те всхлипы в коридоре у лазарета, которым стала невольной свидетельницей, с каким надрывом Форци обвиняла Эстебана, с какой болью кричала на него. Тогда совсем не адепт Альтер интересовал Ангелику, боль в голосе касалась только убитого отца. Видимо, ее слишком захлестнуло впечатлением и сочувствием, ведь извинившись перед Бруно, Соня окликнула однокурсницу.
– Ангелика, привет, – девушка обернулась на свое имя и даже не стала скрывать пренебрежительного удивления, искривившего ее бледные губы, на фоне ярких глаз Ангелики они показались еще более серыми. Белавина приблизилась, Форци скрестила руки на груди, всё еще зажимая пальцами тлеющую сигарету. – Ангелика, прими, пожалуйста, мои соболезнования по поводу случившегося, знаю, не я первая тебе это говорю, но я хотела…
То ли от едкого дыма, то ли от едких для Форци слов, но глаза Ангелики покраснели, почти заслезились, она злобно усмехнулась и едва разлепила пересохшие губы, почти осипшим от горя голосом произнесла:
– Я в шоке, Белавина, что ты вообще посмела ко мне подойти, – наружу прорвалась хрипотца, брюнетка прочистила горло под косые взгляды своих подружек и смяла окурок в бледной ладони, швыряя его в зеленое полотно газона прямо под ноги адептки. – Что ты там хотела? Где ты была, мать твою, когда должна была за ней смотреть?! Почему тебя не было рядом? Ты что-то знала, тебя вообще допрашивали, мне интересно? Где это ты была, когда эта девка опутывала здесь всё своими мерзкими щупальцами?! Почему никто не говорит о твоей вине, а? Эта мразь – твоя ответственность, а ты вдруг оказываешься ни при чем!