Лишенная своего обычного лоска, чуть встрепанная, с наброшенной на плечи дубленкой, она казалась по-домашнему спокойной, даже немного уютной. Словно не побывала в плену ведьм Ковена, словно не лишилась пальца в потасовке с инквизиторами и не стала разменной монетой для непутевой родственницы. И эта стойкость тетки ударила Розу в грудь глубже, чем нож, которым ей совсем недавно угрожали. Девушка невольно накрыла ладонью джинсовый карман, в котором все это время носила рубиновый перстень. Ткань слегка топорщилась, и Штейн осторожно запустила пальцы внутрь, подхватывая металлический обод кольца. Стоящая за спиной Клары, не сводящей с нее спокойного взора, Мирабелла озабоченно осмотрела перевернутую кухню и, переступая битую посуду, приблизилась к Кассиану. Делегат молча наблюдал за происходящим, пуская в воздух новые порции сигаретного дыма.
– И почему ты не рассказала мне об инквизиторе, Клара? Этот просчет мог стоить ей жизни. Ей. И тебе.
– Ты же ведь этого не позволил, Алард, не позволил бы ей погибнуть, – негромко пробормотала женщина, нехотя отрывая внимание от племянницы. – Но признаюсь, я просто струсила, решила, что тогда ты не станешь за нее браться. Тем более после смерти Дэйны, после всего того, что с вами случилось.
Штейн уронила взгляд на шею ректора, среди бугров литых мышц блеснула серебром цепочка с небольшим крестом, когда мужчина приблизился к столу, опираясь на него свободной рукой. Сжимая в кулаке рубиновый перстень, Роза пыталась сложить картину воедино: значит Клара связывалась с Тиссеном еще до того, как Ковен прислал радар, чтобы ведьма нашла портал? Ректор знал об ее происхождении, потому что сам был знаком с семьей Штейн, выходит, что ему она могла довериться с самого начала, но не сделала этого… Клара обеспокоилась об ее безопасности даже в другом мире, вероятно, Тиссен просил ее не разглашать их договоренности, и чем отплатила Роза? “Мы семья, черт тебя дери! Вот о чем ты постоянно забываешь!”, прорвался из ее воспоминаний яростный от бессилия теткин голос.
– Сивер Кассиан, – представился делегат, его хрипловатый тембр вернул Штейн в реальность. Клара молча подняла бровь, в ее исполнении этот жест вызвал по спине юной ведьмы толпу мигрирующих мурашек.
– Я знаю тебя, Змей, думаю, каждая ведьма знает колдуна, заключившего Договор с Инквизицией, – ровно, почти равнодушно произнесла тетка и неспешно скинула с плеч дубленку. Тяжелым меховым одеялом та легла на спинку ближайшего стула. Когда следом женщина освободила руки, внутри Розы что-то надорвалось. Бледная левая рука Клары выглядела обычно, а вот правая оказалась скрыта тонкой кожаной перчаткой, позволяя на первый взгляд даже не заметить отсутствие указательного пальца.
– Не одобряешь, другая Ле Клерк? – хладнокровно уточнил Кассиан, продолжая почти бессмысленный разговор. Мирабелла положила узкую ладонь на плечо делегата, слегка сжимая развитые мышцы под тонкой, прилипшей к коже рубашкой.
– Я – Штейн, была ей, ей и умру, – упрямо возразила Клара. – И в твоем Договоре не вижу смысла, ведь ничего от этого не изменилось.
– О чем я и говорил, Роза, – хмыкнул делегат, потушив окурок в треснутом фарфоре.
– Идем, Сивер, – одновременно с ним отозвалась до того молчаливая Мирабелла. А Клара вновь подняла на племянницу пронзающий насквозь взор, и младшая Штейн не выдержала. Всё также крепко сжимая в кулаке перстень, она ринулась к тетке и едва не сбила ту с ног, с такой силой и скоростью рванувшись к ней с объятиями. Позорно всхлипывая, Роза уткнулась в плотную ткань платья Клары на ее груди и громко разрыдалась, когда родные, заботливые руки сомкнулись вокруг нее, успокаивающе поглаживая по дрожащей спине. И уже не имело значения ничего: ни непривычно холодная кожа перчатки на правой руке тетушки, ни то как вонзилась оправа перстня в до боли сжатый кулак, ни невольные зрители, пожелавшие тихо ретироваться с кухни, едва юная ведьма зашлась еще более громким плачем.
Невероятно длинный день подходил к концу: Кассиан, Мирабелла и Тиссен устроились в одной из малых гостиных на первом этаже в компании алкоголя и немногочисленных закусок. Роза видела троицу магов, когда провожала Клару наверх в ванную, чтобы оставить ее ненадолго наедине с собой, а самой смыть следы получасовых рыданий. Глаза опухли настолько, что начинали болеть, и ведьма не придумала ничего другого, кроме как вернуться на кухню и порыться в морозилке.