Приютские дети совсем недавно закончили ужинать, сначала Людмила суетилась на кухне, чтобы привести столовую в порядок после переполоха с раненным Тиссеном, а теперь порхала вокруг обеденного стола, сетуя на изрядно уменьшившиеся запасы фарфора, убирая использованные тарелки вместе с двумя оставшимися сиротами постарше. Возвращалась к лестнице Роза уже с пачкой замороженной фасоли у лица, мимо той самой малой гостиной, где и расположились колдуны с чародейкой, и не могла не заглянуть крадучись в щель незакрытой одностворчатой двери.
– Прозелитам не прогоняют воспоминания, ректор Тиссен, – хрипловатый голос Кассиана не без налета официальщины звучал заметно расслабленнее. Со Штейн делегат говорил резче: почти стрелял в нее четкими, колкими фразами. – Не стал бы напоминать, если бы не рассчитывал на пояснения.
– Я понял. Вам же нужно имя убийцы, – устало отозвался мужчина и откинулся на спинку высокого кресла, в котором почти утонул, держа пальцами основание низкого, крупного бокала.
Тиссен успел принять душ и одеться: свежая, слишком светлая для его внешности рубашка делала из седовласого колдуна мертвецкое пятно, здорового контраста которому добавляли лишь черные брюки и заметно потемневшие круги под глазами. Только эти круги могли напомнить о случившемся в столовой, обычный человек от подобных ран восстанавливался бы минимум пару недель, а колдун уже оказался в силах стоять на ногах. Мирабеллы видно не было, а Сивер расположился на диване напротив, он уперся локтями в широко расставленные колени и явно намеревался устроить очередной допрос.
– Любопытно, с каких это пор, Алард, ты работаешь только в интересах Капитула? Пускай и подобные исключения по поводу новоприбывших уже имели место, но без суда, без росписи маршала, без наблюдателей и протокола… – насмешка не сходила с лица делегата, хоть Роза и видела лишь его профиль, а твердый, полный уверенности взгляд Тиссена словно уже дал ответ на незаданный вопрос, и Кассиан продолжил. – Всё из-за этой девочки? Я думал, ты бережешь ее, и мы не скоро о ней услышим.
– Нет, как оказалось, берегу я совсем другую девочку, и если бы дело коснулось её, плевал бы я на весь ваш Капитул, – со сталью в голосе ответил ректор и в один присест опустошил хрустальный бокал, с тихим стуком возвращая его на низкий столик, придвинутый к дивану. – И не смотри на меня так, ты же знаешь, Сивер, я не ценитель политики. А в нынешней ситуации так сложились обстоятельства, да и не стану скрывать, Роза сама стала их причиной. Нужно было убедиться в том, что она не носит с собой еще несколько неприятных сюрпризов.
Несмотря на уже обмороженную кожу, Штейн осторожно прижала фасоль к лицу сильнее и прильнула к дверному косяку, чтобы не потерять не вовремя равновесие и не ввалиться глупо в гостиную, как в плохо поставленной киношной комедии. Слова Тиссена неприятно царапнули регулярно лелеемую самооценку ведьмы, да так, что при случае она обязательно ему об этом припомнит. Кассиан тем временем поднял с пола незакрытую бутылку, наполнил опустевший бокал собеседника и разошелся в сарказме:
– Хм. Как интересно, и много у тебя девочек, друг мой? Позволь угадаю, целая Академия? Аннора будет разочарована.
То ли алкоголь так влиял на делегата, то ли общество ректора, но Сивер задорничал с такой непринужденностью, будто и не имел золота во взгляде, заживо опаляющего кожу, когда его владелец решает присмотреться повнимательнее.
– Да брось, для такого я уже слишком стар, – ректор в ответ непривычно легко усмехнулся, но даже эта усмешка не смыла с его лица глубокой усталости. – А Аннора – взрослая женщина, она всегда четко понимала статус наших отношений.
– Познакомишь?
– Когда время придет, разумеется, я едва уделял ей время за весь прошлый год и начало этого, – сжав пальцами переносицу, он прикрыл глаза, игнорируя напиток в бокале. Даже без имен, но мужчины похоже четко понимали друг друга, а вот Штейн мало что понимала, и от этого раздражалась еще сильнее, но прекратить подслушивать чужой разговор было все же выше ее сил.
Наверняка, любая из студенток Сертона сошла бы с ума, услышав имя любовницы ректора, Розе это имя ни о чем не сказало, да и мысли занимало другое. Раньше она никогда не задумывалась, сколько Тиссену на самом деле. Выглядел он как ухоженный, без сомнения сексуальный, хоть и полностью поседевший мужчина где-то около сорока, но возраст колдунов Убежища штука несколько туманная.