– Боитесь? Вы?
Пересохшие от предвкушения губы едва ворочались, но девушка всё же сумела задать вопрос, глядя на мужчину все также – не отрывая от подушки обезображенную сторону лица. Их разговор уже точно был чем-то между мазохизмом и чувственной игрой, ректор шумно дышал, стальные серые глаза встретили ее взгляд, когда губы двинулись от виска по щеке, оставляя короткие поцелуи на поалевшей коже. Эти поцелуи спустились по плавной линии челюсти к шее и еще ниже, к холмам груди, что моментально покрылись мурашками.
– Адептка Белавина, вы меня словно и за человека не принимаете. Вы, вероятно, будете удивлены, но мне бывает и больно, и страшно, – заметно расставляя акценты, пророкотал Тиссен и видно совершенно не желал останавливаться.
Если в полумраке ночной комнаты щетина на его лице казалась не слишком заметной, то едва колючая щека прошлась по нежной коже глубокого декольте, ткань сорочки вздыбилась, не скрывая затвердевших сосков. Соня сдержала стон, ее ноги невольно подались друг ко другу, а тело мастера будто окаменело над ней, удерживая попытку сжаться. Очередной вздох, и ректор, прижавшись лбом к ее ключицам, продолжает охрипшим голосом:
– Каким-то образом ты совмещаешь в себе мои “больно и страшно”. Боюсь сделать тебе больно, боюсь ошибиться в твоих желаниях. Ты казалась мне более понятной, нужно было всего лишь сделать шаг навстречу, но как только я его делал, ты чуть ли не бросалась наутек. Это будоражило и злило одновременно, я не спешил, порой срывался, но думал, что у нас есть время, а теперь стало предельно ясно: плевать на всё и всех, есть только ты.
Наверняка он мог услышать, как застучало ошеломленно ее сумасшедшее сердце. С каждым новым словом Белавина все меньше верила в реальность. И несмотря на изводящую вожделением близость, несмотря на горячие губы в ложбинке между грудями и бедра, все сильнее вжимающие ее ягодицы в кровать, Соня всего лишь мягко накрыла пальцами седой затылок.
– Вы не ошибетесь, поверьте. А плевать вам на всё становится, потому что вы просто устали, мастер, – шептала она, осторожно пропуская сквозь пальцы стальные волосы, что раньше казались жесткими, почти металлическими. Адептка едва могла вспомнить, прикасалась ли к ним раньше. Это было бы слишком интимно, хотя в их отношениях в принципе всё было слишком.
– Да, родная, я очень устал, – тепло его дыхания проникало под сорочку, ее руки соскользнули с затылка к плечам, а затем и предплечьям, когда Тиссен поднялся. – От всего, кроме тебя. Хочу видеть тебя в своей постели – каждое утро, но начнем хотя бы с завтрашнего.
Вряд ли ректор ожидал какого-то ответа, когда проникая под шею пальцами, слегка приподнял голову девушки над подушкой, возвышаясь, а затем.. его губы замерли в миллиметрах. Она совсем забыла про не до конца заживший порез.
– Это еще что, vae, такое? – прорычал мастер, над его головой зажегся магический свет, а пальцы сжались сильнее, не позволяя адептке прижаться лицом к подушке. “Vae”... Соня знала, какое слово могло стать аналогией-переводом, “б**дь” – самое мягкое из них. – София! Посмотри на меня! У вас не должно быть тренировочных поединков на этой неделе.
Магия момента рассеялась вместе с полумраком в комнате. Едва свет озарил посуровевшие черты мастера, девушка враз растеряла всю напускную смелость. Пальцы вокруг ее шеи смягчились, видно мужчина заметил настоящий ужас в ее глазах, однако, осторожно поворачивая голову в другую сторону и рассматривая стянутое чародейством ранение, Тиссен все еще хмурился.
– Вы что, знаете наше расписание? - только и смогла промямлить Соня.
– Я ректор этого чертового заведения. Естественно, я знаю твое расписание. Так ты скажешь мне, откуда это?
Белавина до боли закусила губу, серые глаза затянуло тучами.
– Кто, – повторил он. – Ты же понимаешь, что я все равно узнаю.
– Ангелика. Она была взвинчена, сильно расстроена, а я слегка надавила…
Жесткие пальцы нежно дотронулись до сращенной розовой кожи, прошлись по кончику разрезанной брови, сдвинулись по щеке вниз, заканчивая свой путь у уголка опущенных губ. В этих прикосновениях не чувствовалось гнева, в отличие от выражения сурового ректорского лица.