– Вас ранили…
Мужчина промычал равнодушно и поцеловал еще глубже, подцепив пальцами хлопковый край на ее ягодице, направляя движения к своему паху. Их покачивания слишком явно имитировали толчки.
– Плевать, Соня, плевать на всё, помнишь? – жарко пробормотал он во влажные губы, останавливаясь, чтобы она успела ощутить, насколько он был возбужден. Вот только Белавина уже давно почувствовала его эрекцию, вздыбившую ширинку брюк: слишком плотно он прижимал ее к себе, слишком тонкой оказалась ткань сорочки. – Показать, чего хочется мне?
Неуловимо быстро сильные руки легко подняли ее тело в воздух, только тогда девушка поравнялась с ректором в росте. Адептка потянулась к губам и, получив слишком короткий поцелуй, вдруг оказалась спиной на постели. А Тиссен… со всего своего могучего роста опустился на колени у изножья кровати. Рывком он оттолкнул в сторону мешающую банкетку так, что та с грохотом опрокинулась, а затем нетерпеливо, почти грубо притянул ее за бедра к самому краю постели, стаскивая нижнее белье одним четким движением. Кардиган свалился с бледных плеч в сгибы локтей, когда Белавина приподнялась, встречаясь с мужчиной взглядами, нервно сжимая пальцами серое одеяло. Она не знала, куда деть собственные руки, а вот мастер не терял ни мгновения. Ладонями скользнув по гладкой коже бедер, он развел ее ноги в стороны. Вряд ли они ожидали, что Соня случайно зацепит полу расстегнутой рубашки, но от прикосновения пальцами ног к его обнаженному торсу с татуированным драконом у плеча, ее почти прострелило могучим магическим потоком. А затем и прямым взором мужчины, когда пальцы Тиссена сомкнулись на ее щиколотке, а губы прошлись от выпирающей косточки вверх по икре.
– Шире, – почти прорычал он и, не отрываясь от кожи, двинулся выше.
– Мастер…
– Vae, – низкий тембр пустил мурашки по ее животу. Миновав губами чувствительный участок кожи у колена, поцелуй за поцелуем мастер шел по внутренней стороне бедра всё выше. – Назови, наконец, меня по имени.
Адептка судорожно всхлипнула, сдержав порыв сдвинуть ноги, ведь мышцы влагалища пульсировали так сильно, что хотелось стучать коленями друг о друга, чтобы хоть немного сбросить напряжение. От одного зрелища, как ректор склоняется над ней все ниже, устраиваясь в колыбели ее ног, Белавина была готова отключиться в любой момент, но еще сильнее она хотела не упустить ни мгновения. Мужчина подхватил ее под бедра и посмотрел исподлобья, теплый свет из бра бликовал в его стальных волосах, колючая щетина оставляла на тонкой коже алые следы. Желваки заходили по четким углам его челюсти, теплое дыхание за поцелуями коснулось впадины у основания бедра, а затем и промежности.
– Погасите свет, пожалуйста… Алард, – жалобно попросила София, однако, от того, как напряглись тугие мышцы на широких ректорских плечах, а пальцы сжались на бедрах до белизны, стало ясно: он услышал только своё имя. – Алард…
Он промычал что-то жадное, нетерпеливое, но Белавина не успела переспросить. Его язык проник между набухшими от желания половыми губами, скользя выше по повлажневшей розовой коже, безошибочно находя точку наибольшего напряжения. Ректор шумно втянул носом воздух, почти прикусил пульсирующий клитор, кружа вокруг него горячим языком.
– О боже… – лихорадочно простонала она, откинувшись. Мощные плечи подались навстречу, мастер вжался плотнее, удерживая ее у края кровати. Пульс начал зашкаливать на вторую минуту будоражащих ласк: его язык скользил по влаге между губ, то спускаясь ниже – к трепещущему входу, отчего от гулких бархатистых стонов ректора по их телам расходилась вибрация, то вновь концентрируясь на клиторе, который казалось заострился, разрезая ее пополам от нахлынувшего разрушительной волной возбуждения.
От очередного импульса и пламенной ласки, когда Тиссен почти грубо прошелся языком по лону, втянув губами вершинку, Соня вскрикнула впервые и обнаружила свои руки под своими же коленями. Она сама удерживала уже дрожащие ноги для него, а он лишь сильнее увлекался процессом.