– Поздравляю, прозелит Штейн, – произнес Тиссен негромко, его голос и легкое прикосновение горячих пальцев к запястью вызвали вполне очевидную ответную реакцию ее организма – по спине скоро побежали мурашки. Должно быть половина академии сохнет по ректору, и это совершенно не удивительно. Роза попыталась выдавить одну из самых очаровательных улыбок, даже несмотря на то, что фактически ей на руку прицепили колокольчик, чтобы та в случае чего не убежала за пределы “загона”, но это лучше, чем стать посредственной ведьмой, ведь так?
Подняв второй браслет из предложенной ассистенткой коробки, Тиссен сделал шаг к Белавиной. На щеках девушки стоял слишком явный румянец, и Штейн уже тогда начала что-то подозревать. Ректор сомкнул браслет на бледном запястье Софии, и им обеим показалось, что убрал руку он слишком скоро, добавляя:
– Отличная работа с печатью, адептка Белавина, ваши преподаватели могут вами гордиться, – если во взгляде на Розу в темных глазах Тиссена блестели искры, то на Софию он смотрел спокойно, хоть и улыбался, а когда вновь перевел взгляд на Штейн, когда пришла очередь освобождать место для следующих, Белавина и вовсе опустила взгляд, хоть и успела тихо пробормотать благодарность. Они спустились со сцены с другой стороны и разошлись также скоро, Белавина скрылась в одном из верхних рядов, а Роза, вернувшись к Линн, все не могла отделаться от единственной мысли.
Черт побери, похоже ее тьютор влюблена в ректора.
* * *
София Белавина
Старательно сдерживая порывистое дыхание и игнорируя участившийся сердечный ритм, Соня вновь опустилась на занятый всего несколько минут назад стул, поправляя рукав рубашки и прилипший к коже связующий браслет. Всей попавшей в передрягу с участием ректора ватагой они добрались до Амфитеатра буквально за минуту до начала церемонии. Следом за ними пришел и Тиссен, отчего-то казавшийся куда доброжелательнее, чем обычно, и сразу же поднялся к трибуне. Льющийся поток имен будущих и нынешних адептов Сертонской академии не вызвал в зале суету, все наставники и без того уже знали за кем были закреплены, некоторым даже удалось узнать нечто больше имени.
– Мама дорогая, сколько же ей лет, – проворчал вновь Этан, одергивая рукав своего кителя, усаживаясь рядом с Белавиной. Девчушка, на которую так отчаянно жаловался староста, и впрямь выглядела уж слишком хрупкой, оттого и юной: тоненькие рыжие волосы стелились по плечам, на розовевших от смущения щеках виднелись родинки, или же это были веснушки. Невольно взгляд Софии упал на каштановую макушку ее собственной подопечной, и Бруно, по всей видимости, это заметил. – А твоя ничего такая, симпатичная. Сразу видно – есть характер.
– Да, – тихо ответила она и приложила заледеневшую ладонь к пылающим щекам: сначала к одной, затем к другой. Разговор о прозелитах должен был отвлечь Соню, но мысли опутывающие ум толкали совсем к другому. Это было слишком близко, если в холле третьего этажа ей почти удалось остаться незамеченной, то теперь – деваться было некуда. С утра Белавина надеялась, что ничего не изменится, и проректор Виткова проведет церемонию вместо все чаще и чаще отсутствующего ректора, теперь же София пыталась убедить себя, что доживет хотя бы до конца дня, а после эмоции от прикосновений затупятся, и она вернется к прежнему рабочему состоянию. Когда-то ведь должны исчезнуть те чувства, на которые она попросту не имеет ни морального, ни физического права, и казалось, это понимают все, кроме нее самой.
– Эй, Бруно! Этан! Эта-а-ан! – Белавина заметила маячущего с соседнего ряда Оливера Роуда раньше и деликатно ткнула локтем так и не отводившего от нее взгляда Гаэтано. – Сегодня же всё в силе? Встречаемся в “Пьяной ведьме”?
Моментально заинтересовавшиеся разговором адепты притихли, прислушиваясь к шепоткам старшекурсников. Этан досадливо выпучил глаза, неловко почесывая медный затылок.
– Оливер, ты серьезно меня решил спросить об этом сейчас? – невразумительно пожавший плечами в ответ Роуд лишь дурашливо широко улыбнулся. – Да, все в силе, в “Пьяной ведьме” в пять до полуночи.
За этими заметными переговорами между рядами следило не меньше десятка человек, Гаэтано явно не рассчитывал на такое количество гостей, но Оливера это не волновало, тот довольно кивнул и одобрительно поднял оба больших пальца.