Деканат факультета практического колдовства располагался в крыле здания неподалеку от академической оранжереи. Впечатляющий видом стеклянный купол скрывал в своих объятиях ценнейшие экземпляры не только нового, но и старого миров. Каждый раз, проходя мимо очередного уникального результата эксперимента в магической ботанике, Белавина отчего-то вспоминала дом, видимо поэтому не выбирала короткий, но скучный путь по коридорам Сертона мимо оранжереи. На этот раз она решила идти привычной дорогой, как обычно тихо ступая по каменным плитам неширокой тропы, извилисто бегущей мимо вековых деревьев, кронами едва ли не поднимающих стеклянный купол у крыши, София не сразу заметила собственную начальницу. Проректор Виткова сменила свою приветливую улыбку на явное недовольство – такой госпожу-декана часто видели подчиненные, перед студентами же она старательно возводила свой образ во всё новые степени святости. Соня резко остановилась, разглядывая первого проректора из-за раскидистой еловой ветки.
– Фабиано, ты понимаешь? Он позволяет себе пренебрегать решениями Капитула, появился здесь спустя почти полгода, хотя Капитул… – не разглядеть Виткову из-за пышной златовласой прически было почти невозможно, а вот ее собеседника надежно скрывала обрезающая обзор Белавиной ель.
– Марта, я все это прекрасно понимаю, но и ты пойми, что в Капитуле решения принимаю не только я, некоторые делегаты ценят вклад … в борьбу с …, – перебивший проректора мужчина говорил эмоционально, будто оправдывался перед женщиной, хотя согласно своей должности совершенно не обязан был этого делать. Соня мгновенно сложила одно и другим: “Фабиано”, имеющий связь с Капитулом, был только один – профессор Форци, делегат Тривэйла, временно преподающий в Академии с предыдущего года, член того самого Капитула. Странно выпадающие слова из диалога наверняка были заглушающими чарами, адептка заметила сбивчивость речи в некоторых моментах сразу же, и какая-то из разновидностей “Шумовой завесы” больше всего подходила по эффективности. – Так что мы не можем пока ничего сделать, слышишь меня?
София чувствовала – каждая секунда на счету, ее могут заметить в любой момент, и даже с использованием заглушающих чар проректор Виткова вряд ли решит, что случайный слушатель все пропустил мимо ушей. Она оступила на пару шагов для создания видимости спешной ходьбы и начала заметно стучать каблуками, решительно шагая вперед, огибая ставшую временным укрытием ель.
– Госпожа-проректор? Профессор, здравствуйте, – встречая внимательные взгляды, уважительно кивнула адептка. Отец Ангелики – Фабиано Форци – всегда создавал непростое впечатление, но на этот раз и вовсе Соне показалось, что глаза из-под хмурых бровей смотрят как-то слишком кровожадно, и этот образ уж слишком сильно отличался от сочувствующего тона делегата в разговоре с Мартой.
– Что ты здесь делаешь, София? – Виткова умела говорить так, что подчиненные замирали – лишь бы лишний раз не раздражать начальницу и избежать новых истерических обвинений, и это сработало бы, не знай Соня весь спектр злости первого проректора будучи весь последний год на должности секретаря. Адептка переложила документы в другую руку, как бы обращая внимание обоих магов на бумаги.
– Несу документы, которые вы подписали утром, декану Ромеро, – без запинки отчиталась Белавина, женщина заметно расслабилась, кивая в сторону в направлении которой адептка должна была быстро исчезнуть, чтобы не мешать высокопоставленным магам решать важные вопросы, на что София послушно покинула оранжерею, выдыхая лишь где-то у двери в приемную декана.
Ей понадобилось меньше десятка минут, чтобы вернуться в другое крыло Академии, и спустившись по винтовой лестнице вниз, оказаться в одном из ведущих к просторной столовой многочисленных коридоров Сертона, где уже скопились студенты. Белавина наскоро осмотрела зал, большое светлое помещение вмещало в себя несколько десятков столиков на семь-восемь человек, высокие окна открывали обзор на академический парк за основным учебным корпусом. У окна – за одним из таких столиков – сидела Эдна с прозелитками, но Соня пошла в другую сторону: где у линии раздачи в очереди со своей подопечной стоял Бруно, собирая свои длинноватые пряди в не крепко затянутый хвост.