Штейн уже была готова возмутиться, каким образом они представляют исполнение договоренности, если готовы сунуть ее в такие условия? Хотя если выбирать между сохранением возможности быть ведьмой в принципе и парой месяцев огромного языкового барьера, Роза выберет не дожить до двадцати одного за пределами Убежища.
– Не надо делать такое лицо, Штейн, раздражает. Они беспокоятся о своем наследии, ты не останешься на улице, – почти выплюнул Смолов, вероятно отравившись собственным презрением. – Столица нового, как они его зовут, мира – Веден. Местоположение нам неизвестно. Но тебя столица не интересует, портал отнесет тебя к старому городу – старой Вене. От старой Вены уже мало что осталось, но именно там находится Сертонская академия. Насколько нам известно, это почти крепость – считай пропускной пункт. Желаешь обосноваться в Убежище, придется доказать, что на что-то годна. Если…
– Откуда вы добыли эту информацию? – на протяжении всего разговора Розу одолевало странное предчувствие, но пускай собеседник был не так уж и приятен, эти знания были ведьме необходимы, и приходилось молчать. Но откуда такие детали? Инквизиторы не могли попасть сквозь портал, иначе бы Смолов не устраивал этот цирк с подставной ведьмой.
Вновь прерванный Сергей продемонстрировал еще большее раздражение на лице и выпрямился, деловито скрещивая руки на груди, и окинул ее взглядом полным превосходства, именно за такой Роза готова была швырнуть кому-то в голову керамическую вазу. Последняя к слову в этой комнате отсутствовала.
– Некоторые ведьмы позволяют себе ступать на нашу землю, как и ты считая себя неуязвимыми, видимо это дерьмо у вас в крови. Подумать только, сколько всего мы могли не узнать, если бы кто-то просто не был такого высокого о себе мнения, – ей давно удалось расшифровать причины такой неприязни к Смолову, все было проще простого: он произносил отвратительные вещи обыденным тоном, и это не на шутку пугало непосвященную ведьму на каком-то химическом уровне.
– Постой, ты имеешь в виду пытки? Пытки колдунов и ведьм, которые приходили из Убежища, чтобы навестить близких? – с Розы махом слетала вся спесь, когда дело касалось настоящей жестокости.
– Это не пытки, Штейн, – лениво произнес Смолов и брезгливо нахмурился. – Это просто следующий уровень дипломатии. Так… я представляю, каким монстром ты мнишь меня в своей бедовой голове. Но давай опустим всю драму и сосредоточимся на цели, ладно? Ты должна попасть в Убежище, мы оба в этом заинтересованы. Так что забудь о побочном, не разводи цирк. А теперь давай обсудим детали…
2
Легкий ветерок смахивал с высокого порога подсохшие бурые листья, бросая их под ноги поднимавшейся по скрипучем ступеням Розе. Сквозь шум дубовой кроны слышалась переливчатая мелодия по ту сторону двери, холл пустовал – узорчатая тюль у стекла ничего не прятала. Штейн потянулась к медной ручке и едва оказалась в доме раздраженно сморщилась: вновь Клара заварила ненавистный черносливовый чай. Лирическое перебирание звуков трескалось от ударов ногтей тетки о клавиши, порой Розе удавалось даже на слух определить, сколько тяжелых перстней венчают в этот раз пальцы Клары. Лучшим исходом было бы тихо прокрасться мимо открывающей вид в холл арки и юркнуть вверх по старой, резной лестнице, главное – успеть захлопнуть дверь до мига, когда тетка заметит ее и наверняка решит узнать, где племянница пропадала несколько дней. Сквозь раскидистый букет сухоцветов, по обыкновению стоящий на столике у рояля в гостиной, Роза видела как покачиваются рыжие тугие кудри вслед за своей увлеченной игрой хозяйкой. Клара любила музыку и порой любила только ее.
Штейн отвела взгляд от тетки и прокралась до лестницы, уверенная в своей незаметности, и лишь поднялась на первую ступень, как со стороны гостиной раздался оглушительный грохот. Юная ведьма от неожиданности схватилась за перила лестницы, в какой-то миг решив, что началось землетрясение. Когда последние вибрации от грохота разошлись по стенам, странное затишье оглушило колдунью.