– Именно по этой причине я привел ее сразу к тебе, друг мой, – в своей манере отозвался Кайн, не отводя от ведьмы какого-то странного взгляда, а Штейн же тем временем все пыталась разглядеть, чем заняты руки адепта-артефактора. Он отошел к столу, принялся рыться в кавардаке из различных предметов, магический светильник послушно следовал за владельцем, подсвечивая горы инструментов. Зэм удовлетворенно воскликнул, вытягивая из груды драгоценных на вид камней связку с щипцами, ножницами, напоминающими хирургический зажим, какими-то замысловатыми ключами, остро заточенными стержнями, и отыскав среди приспособ нужную, устроился за столом и бросил гостям, затушив догоревший окурок в видавшей виды пепельнице:
– Дайте мне три минуты, и будет как говорили на моей бывшей родине: сезам, откройся! – взгляд Эстебана казалось еще сильнее заострился, он наблюдал за прозелиткой все те затяжные минуты, пока она расхаживала по комнате. Роза уже ярко представляла, что могло быть дальше: “Щелчок. Взвывает сирена, с дымом из ушей является Грир, обвиняя ее в пособничестве инквизиторам, следом вздыхающая, вечно краснеющая Белавина, а за ней и ректор, куда без него”. От действительно раздавшегося в комнате щелчка, молодая колдунья едва не поседела, заглядывая за широкое обнаженное плечо парня в шароварах, перед которым из камня будто проекцией разложилась схема из сомкнутых цветных линий. Шин что-то внимательно разглядывал, то отгибая инструментом одну из цепочек, то и вовсе менял линии местами. Она даже отступила на несколько шагов, будто инквизиторская магия не разглядела бы ее за валяющимися на полу подушками.
– Мне кажется, или три минуты уже истекли? – воскликнула слишком громко Штейн, перебрасывая взгляд с Зэма на Эстебана и обратно. Те как-то напряженно переглядывались, артефактор даже повернулся вполоборота на своем крутящимся деревянном стуле, а полунекромант не отводя от друга взгляда едва заметно кивнул ему, покручивая кольцо на указательном пальце. Молчание затянулось. – Эй!
– Так, ну что могу сказать. Артефакт из аметиста. Да, бывает они активизируются во время перехода, потому что связи с существующей магической энергией в старом мире не достаточно для полноценного функционирования. Это значит только одно: создан он был в Убежище, это однозначно, когда попал в старый мир – работать перестал за недостатком энергии. Возможно, поэтому Грир его и пропустила. Тут стоит хорошая ментальная защита, ну и парочка блокираторов на сканирование, я их взломал, но не повредил, работать будут, еще вопросы? – Замира будто ткнули в бок палкой, он забормотал результаты “вскрытия” в спешке, протянул девушке драгоценность, а едва отдал артефакт, принялся судорожно скручивать очередную сигарету. – Кстати, как там тебя звать?
– Штейн, Роза Штейн. То есть никаких других следов там нет? – пробормотала Роза, рассматривая аметист в золотой оправе. Внешне ничего не изменилось, бабушкин кулон все также приятно холодил ладонь, и каким-то магическим образом вообще почти не ощущался на шее. Шин рассыпал на листок курительной смеси еле напоминающей по цвету табак и кивнул.
– Абсолютно точно, Штейн… хм, – ответил он и отчего-то оглянулся на Эстебана, однако, Розе было достаточно таких заверений. Стало быть, теперь она действительно могла жить дальше, не опасаясь, что в любой момент собственный артефакт станет маяком для инквизиторов, решивших отомстить за нарушение сделки? – Теперь можете идти, я не досмотрел свой тридцать восьмой сон.
– Спасибо, Зэм, – Роза едва успела поблагодарить артефактора, а Кайн уже красноречиво направился в сторону двери. Замир молча кивнул ей и прикурил готовую сигарету, в полыхнувшем на кончике самокрутки огоньке его голубые глаза показались встревоженными, а большего рассмотреть ведьма не успела, ведь дверь в комнату Шина захлопнулась за ними слишком резко. – И почему у меня чувство, что он что-то не договаривает, Эстебан?
За едва заметной ухмылкой, возникшей на лице колдуна, не последовало никакого ответа. Парень смерил прозелитку оценивающим взглядом и молча обогнул ее, отправляясь в противоположную от основной лестницы сторону.
– Я подумаю над тем, что ты будешь должна мне за это. Выход найдешь сама, – небрежно бросил он и скрылся в коридорном повороте, даже не повернув головы, когда ему навстречу вышел другой студент. Роза выругалась, ведь не узнать медные волосы и отличное тело даже сквозь форму было невозможно. Гаэтано Бруно моментально сделал выводы, Штейн поняла это по одному взгляду: сначала в нем мелькнуло узнавание, затем настороженность, когда друг Белавиной осознал, с кем прозелитка говорила только что и рядом с какой комнатой “случайно” оказалась. Она не стала изображать доброжелательность и двинулась к лестнице быстрее, чем Бруно добрался бы до нее, но может он и собирался ее допрашивать? Только сомневаться, что теперь Соня узнает обо всем уж точно не приходилось.