От этого тихого бормотания Розе стало жутко, она бросила косой взгляд на Эстебана, пока тот тайком пытался выпутаться из пленившего его заклятия. Адепт поймал лучший момент, но ей слабо верилось, что всё будет так просто.
– Мы будем трепаться о науке и ждать, когда сюда нагрянут те, кто залез ей в голову? Или просто вырубим ее к мраку?! Наверняка уничтожить портал можно и без наследницы в сознании! – нетерпеливо топчась на месте рычал Малкольм, пока не заметил шевеления Кайна и не швырнул в него очередную силовую плеть. – Сидеть на месте, засранец!
– Слышишь этот треск, Илос? Тиссен! – первый вздрогнул, вскидывая голову так, что с его макушки слетел капюшон. Страх. Вот, что увидела в его глазах Штейн, даже несмотря на ощущение, как раскалывается надвое ее черепная коробка. Страх неподдельный, первобытный и какой-то мистический, такой, что культист почти отпрыгнул от нее, лишь молча глядя на бьющееся в агонии тело. На что они рассчитывали, когда похищали троих студентов, если настолько боялись их ректора?
– Черти адовы, не может этого быть, он должен харкать кровью на окраине Хеллсворта, там Штоннер и с десяток собратьев, – бормотал тот, кого назвали Илосом. – Связные донесли, что Тиссен прибыл туда, едва началась потасовка.
– И когда ты последний раз получал от них весть?
Повисшее молчание будто замедлило само время. Белое лицо Альтера покрылось синюшными пятнами, он судорожно выдохнул и сделал тяжелый шаг назад. Роза было хотела едко усмехнуться над когда-то самодовольным павлином, но короткий электрический треск внутри себя отвлек ее. Короткое помутнение, и когда юная ведьма вновь приходит в себя, успевает заметить лишь, как всколыхнулась мантия культиста, как ярко сверкнул в свете магической вспышки клинок. Еретик замахнулся:
– Нет! – услышала она единственный возглас Кайна, прежде чем воздух застыл, сотрясаемый лишь ее тихим вздохом. И буквально на расстоянии ладони от лба Штейн рукоять клинка останавливается, а мужская ладонь, схватившая оружие за острую сторону заточенного лезвия, тянет его назад.
– Тише, мой друг, – произнес вкрадчивый голос.
Роза подняла взгляд, и ей почудились седые волосы, но она ошиблась, они были почти белоснежными, такими же как изогнутые брови, изрезанные бордовыми рваными шрамами. Похоже на его остром лице не осталось когда-то живого места, а глаза уже давно приобрели звериные отличия: один – люминесцентно голубой, другой – полностью черный в обрамлении белых ресниц, окруженный паутиной еще алых едва заживших рубцов, со светящимся бронзой нечеловеческим зрачком. Его смуглое тело было полностью завернуто в обсидиановую бархатистую ткань, а из широких рукавов виднелись израненные руки.
– Основатель, – бормочет невнятно еретик, осторожно вынимающий из захвата испачканное кровью от пореза лезвие. А Штейн никак не может отвести от незнакомца изучающего взгляда. Белоснежные рваные пряди обрамляли его лицо делая слегка смуглую кожу еще более контрастной на фоне ярких, темных шрамов. Это его Маттео тогда назвал ересиархом? “Ересиарх обещал мне его”, – сказал он тогда культистам. Стало быть это – глава культа, истребляющего Основателей, что сам пожелал среди последователей называться также.
– Ты был слишком уверен в себе, Маттео Альтер, – ересиарх недовольно скривил разрезанные шрамом губы, когда его горящий бронзовый зрачок на черном глазу оторвался от Розы и вперился взором в бледного блондина. Культисты плавно расступились, действуя по неслышному приказу. – Создал больше проблем, притащил за собой свидетелей, но даже они и жалкий дар старика, что ты стребовал в награду, наглец, и рядом не стоят с той добычей, что тебе удалось к нам привести.
Довольная несмелая улыбка расцвела на блаженном лице Альтера, адепт даже чуть задрал подбородок, встречая прямой взор ересиарха без толики сверкающего на лице до того момента ужаса, но лже-Основатель усмехнулся:
– Поэтому я оставлю тебя в живых, – твердо добавил он и резко выбросил руку вперед, кроваво-алое зарево сорвавшееся с кончиков его пальцев ринулось шрапнелью в сторону адепта. Короткая вспышка воспламенила воздух вокруг Маттео, испепеляя взметнувшиеся золотистые пряди, он пронзительно закричал, стряхивая жалящее прикосновение огня с лысеющей макушки, пока новая взрывная волна неизвестного заклинания не отшвырнула его к стене крепости как надоевшую марионетку.