– Ты меня таким сделала, Лика, ты! – проревел разъяренно Кайн, а Соня лишь вжалась в свод ниши, пряча рот под ладонями, будто даже ее дыхание могло ее выдать. – Я растерял половину резерва после того ритуала, я научился жить с этой силой, а ты до сих пор тянешь из меня ее остатки!
По гулкому коридору разнесся новый всхлип, и Ангелика громко разрыдалась.
– Прости меня… прости, я думал, что сумею тебя оградить… – бормотал еле слышно Эстебан, и Белавина беззвучно скатилась по стене к полу, даже не представляя, как скоро осмелится выйти из убежища. Однако, очередной хлопок двери моментально развеял создавшуюся почти интимную тишину, а возмущенный женский голос почти рычал:
– Это какой-то злой рок! Мне достанется когда-нибудь хоть один спокойный прозелит, который не будет рваться квасить носы или биться раз на раз с еретиками?! Возьми наставничество, Эдна, это хорошо повлияет на характеристику, Эдна! – адептка Томас пролетела мимо укрытия Сони, звонко чеканя шаг. Когда гул топота утих, а Белавина все-таки решилась выглянуть в коридор, используя магическое зрение, пары уже не было.
Ее сердце стучало где-то в ушах. Становиться свидетелем личных разговоров стало для адептки Белавиной уже дурной традицией. Однако по всей видимости у судьбы были совершенно иные планы. Едва ли не каждый адепт Сертонской Академии знал имя Эстебана – он стал тем самым злодеем, взявшим на себя главную роль после случившегося в прошлом году в западной башне. Единицам же было известно, что сопровождала его в ритуале именно Ангелика Форци. Кайн тщательно скрывал свое родство с Витковой, Ангелика же о собственном происхождении никогда не молчала, – по итогу для каждого в истории с проведенным ритуалом образовался свой финал, и Гаэтано был прав, всё познается в сравнении. Собравшись духом, Белавина все же добралась до лазарета и мягко подтолкнула податливую дверь. Адептке нужно было всего лишь пожелать Розе всего хорошего и закрыть для себя эту историю окончательно.
– А Розы… уже нет? Здравствуй, Линн, – Соня вздохнула и приблизилась к койке прозелитки. На полу поодаль от кровати девушки распластался блокнот, потерявший несколько листов. Белавина склонилась, поднимая книжонку, и осмотревшись лишь убедилась: кроме подопечной Томас в основном зале лазарета не оказалось никого, только из медкабинета слышалось глухое бормотание то ли дежурных, то ли персонала. Кэтлин выглядела живой: и в ее ситуации хотя бы этому стоило радоваться, но серые губы пошли неглубокими трещинами, а под полными слез глазами залегли бурые синяки.
– Эй, Линн, дорогая, ты что плачешь? Давай я тебе как почти квалифицированная колдунья расскажу, как быстро ты выздоровеешь, тем более под присмотром наших медмагов, – Соня не могла позволить себе оставить девушку в таком состоянии, Кэтлин смотрела на нее широко распахнутыми глазами и хлопала губами, тщетно пытаясь вымолвить хоть слово. И тогда до Белавиной наконец дошел смысл того, что говорил Этан. “Проклята”.
– Так, ну-ка, иди сюда, - ей не хотелось думать о том, чем думала Эдна, когда бросила подопечную в таком состоянии, не хотелось думать, почему Линн в такое тяжелое время в принципе осталась в лазарете одна. Главное лишь то, что хоть кто-то оказался рядом, хотя бы для утешения. Белавина опустилась на край больничной койки, приобнимая Кэтлин за плечи. Ей с трудом представлялось, что пережила эта девочка, и каким образом она в принципе оказалась среди еретиков, но все эти вопросы отошли на второй план, когда дрожащие, холодные пальцы с благодарностью взяли ее за теплую, мягкую ладонь.
– Шшш… Все наладится, Линн, наладится, – перебирая курчавые волосы, Соня почти укачивала прозелитку, что неслышно лила слезы, орошая солеными каплями хлопковое больничное одеяло. Из-за занавеси показался Джастин, они обменялись взглядами, и Талл отступил, благодарно кивая бывшей наставнице.
Продолжая бормотать слова утешения, Соня не сразу заметила, как иссякли из глаз первокурсницы льющиеся слезы, а ее внимание обратилось к блокноту, что Белавина все еще держала в руках. Прозелитка стерла последнюю скатившуюся из уголка глаз слезу, нашла карандаш в складках одеяла и протянула ладонь.
– Хорошо, давай так, держи. Что ты хочешь сказать?
“Не верь Розе. Она внучка Алисы Ле Клерк. Ковен связался со мной за несколько часов до отправления в Убежище, мне было поручено следить за ней, нужно рассказать обо всем ректору или госпоже Грир. Она связана с инквизицией”.