– Так вот, Соня. Я подумала и нашла один вариант, к тому же ситуация сложилась так, что это наилучший исход. И для пострадавшей девочки, и для тебя. Станешь основным наставником прозелита Бэлл, адептка Томас будет дополнительным. В помощь Кэтлин вторые руки не станут лишними.
“В мой кабинет, адептка Белавина”. Голос звучащий гулким низким тембром в голове прозвенел так резко, что девушка сначала не поверила собственным ушам. Хотя и уши в ментальной связи не требовались от слова совсем. Наверняка она широко раскрыла глаза, пытаясь прислушаться к ощущениям, чтобы уловить хотя бы отголоски ведьмовского воздействия.
– Соня… ты меня слушаешь? – светло-голубые глаза Офелии смотрели с подозрением, а она лишь утвердительно затрясла головой, пока в голове роились мысли. Артефакт связи с ректором она сняла и носила во внутреннем кармане пиджака, по закону оборота магической энергии предмет не мог взаимодействовать с магом без замыкания энергетической цепи. И с чего тогда ей мерещился ректорский голос?! “Я жду, адептка. Приходите самостоятельно, или стихийный перенос сделает это за вас”, от грозового разряда голоса Тиссена копошащиеся мысли Сони разлетелись в стороны.
– Мне нужно идти, мадам! Я всё поняла, постараюсь сделать так, как вы советуете, спасибо!
Она выскочила из кураторского кабинета на административном этаже учебного корпуса и замерла лишь на мгновение. “Только позвал, а ты побежала”, – шептал ей едкий голос внутренней гордыни, но здравомыслие пересилило. Игнорировать ректора в его же Академии? Полное ребячество, почти детский сад, а казаться ребенком даже самой себе Соне хотелось меньше всего. Миновав привычный маршрут из коридорных поворотов, Белавина поднялась по лестнице, и где-то на подступе к двери в приемную ее взял озноб. Секретарское место пустовало, хотя едва-едва перевалило за три часа после полудня. Костяшками пальцев встретившись с дверным покрытием, девушка попросилась войти. “Главное – не смотреть себе в туфли”, заверяла она себя.
Дождавшись разрешения, София мягко толкнула резную дверь. Глава Сертона расположился за рабочим столом и беглым взором изучал разложенные на темной столешнице бумаги. Седые волосы как всегда зачесаны назад, церемониальный камзол заменен на более практичный, ежедневный, почти черный. Коротким жестом ладони Тиссен указал на место напротив, и адептка тихо пересекла расстояние до предложенного кресла.
– Прозелит Кэтлин Бэлл, предполагаемый диагноз: проклятие неустановленного вида, вероятность ремиссии – низкая, возможность самостоятельного выздоровления – отсутствует, – зачитал мастер диагностический лист магомедика, Соня узнала его по характерному видоизмененному сертонскому гербу в верхнем углу сквозь просвечивающую бумагу. – Полагаю, нет нужды пояснять, что при подобном состоянии сознание пациентки буквально дрожит, и изъятие воспоминаний способно это сознание разрушить.
– Прозелиты не имеют права проходить процедуру психодознания, так как не являются до инициации полноправными гражданами нового мира, – почти процитировала Белавина сводку из закона. Первое правило нового мира – изучить его законодательство. По лицу Тиссена прошлась тень удовлетворения. А затем… мужчина прищурился и чуть склонил голову. Он уже делал так раньше, Соня помнила каждое движение, каждый жест. Он делал так раньше, когда ждал от нее признания.
– Мне буквально задать вопрос, София? Давай так, если тебе будет проще. Ты что-то узнала от Кэтлин Бэлл, по тому взгляду понял – узнала, и что конкретно?
– Ничего! – это была чистая, незамутненная ложь. И Тиссен это почувствовал. Она надеялась, что ее достаточно уместный побег не покажется мастеру подозрительным, но это же был ректор!
– Вышло не слишком убедительно, попробуй еще.
Его голос окутал ее с ног до головы неожиданно интимным бархатистым тоном. Сони хватило лишь на то, чтобы отрицательно покачать головой, но даже несмотря на молчание она почти почувствовала, как попалась на крючок собственной лжи. Тиссен хмыкнул и вдруг поднялся со своего кресла, в несколько неспешных шагов огибая рабочий стол, чтобы остановиться прямо у ног адептки и медленно захватить пальцами сначала один подлокотник ее кресла, а затем и другой. Ректор склонился, приближая свое лицо, а она осмелилась лишь вжаться в спинку кресла, пытаясь избежать слишком близкого контакта, настолько близкого, что будет вспоминать его все следующие сутки. Однако колдун не остановился.