— Обычно почти все имеет значение, — сказал Валландер.
— Ты помнишь лошадь?
— Конечно, помню.
— Ты просил меня дать ей сена.
— И воды.
— Сена и воды. Но я этого не сделал.
Курт Валландер посмотрел на него с удивлением:
— Почему?
— Не надо было. У нее уже были и сено, и вода.
Курт Валландер помолчал немного.
— Продолжай, — сказал он. — У тебя, похоже, есть какие-то идеи.
Нурен пожал плечами.
— Когда я был мальчишкой, у нас была лошадь, — сказал он. — Когда ей давали сено, она съедала все подчистую. Я только хочу сказать, что кто-то уже дал ей сена. Самое большее за час до нашего приезда.
Валландер потянулся к телефону.
— Если ты собираешься звонить Нюстрёму, то незачем.
Рука Валландера повисла в воздухе.
— Я говорил с ним перед тем, как сюда ехать. Он не давал лошади корм.
— Мертвецы тоже не кормят лошадей, — сказал Курт Валландер. — Кто же мог это сделать?
Нурен поднялся со стула.
— Странно, — произнес он задумчиво. — Они пытают и забивают насмерть одного, душат другую, а потом идут на конюшню кормить лошадь. Что за логика?
— Логики никакой, — согласился Валландер.
— А может, это ничего и не значит.
— Или наоборот. Молодец, что пришел и рассказал.
Нурен попрощался и вышел.
Валландер задумался. Интуиция его не подвела — с лошадью и правда что-то было не так. Зазвонил телефон.
Еще какой-то журналист жаждал с ним поговорить.
Без четверти час он вышел из управления полиции. Он решил навестить старого друга, которого не видел уже много-много лет.
5
Курт Валландер свернул с трассы Е-14 у дорожного указателя «Развалины крепости Шернсунд». Проехав немного, он остановил машину и вышел по малой нужде. Сквозь свист ветра слышался рев реактивных двигателей на аэродроме Стуруп. Прежде чем сесть в машину, счистил глину с башмаков. Погода менялась очень быстро, на термометре было уже плюс пять. По небу мчались рваные облака.
Сразу за развалинами гравийная дорога разделилась, и он поехал налево. Он никогда здесь раньше не бывал, но почему-то знал, что едет правильно. В памяти всплыло описание, полученное десять лет назад. Причем в малейших деталях. Наверное, у него мозги особым образом запрограммированы на дороги и вообще на топографию.
Примерно через километр покрытие стало совсем скверным. Он медленно переваливал через ухабы и удивлялся, как здесь могут ездить большие машины.
Дорога внезапно закончилась крутым спуском и уперлась в усадьбу с длинным рядом пристроенных друг к другу конюшен. Валландер въехал во двор и остановился. Когда он вышел из машины, стая ворон подняла дикий крик.
Усадьба выглядела заброшенной. Дверь конюшни хлопала на ветру. На какую-то секунду он даже решил, что не туда приехал.
Полное запустение, подумал он.
Символ сконской зимы — орущие черные птицы. И глина, прилипающая к подметкам.
Вдруг в дверях конюшни показалась молодая светловолосая девушка. Чем-то она напоминала Линду. Те же волосы, та же тонкая фигурка, такая же нервная походка. Он внимательно наблюдал за ней.
Она взялась за приставную лестницу, увидела Валландера и вытерла руки о серые жокейские галифе.
— Добрый день, — сказал Курт. — Я разыскиваю Стена Видена. Это здесь?
— Вы что, из полиции? — спросила девушка.
— Да, — сказал Валландер удивленно. — А откуда вы знаете?
— По голосу слышно. — Девушка опять ухватилась за лестницу.
— А он дома?
— Вы мне не поможете с лестницей? — попросила девушка.
Валландер увидел, что одна из планок лестницы зацепилась за доску внутренней обшивки, взялся за лестницу и, покачав, высвободил.
— Спасибо, — сказала девушка. — Стен у себя в конторе. — Она показала на красный кирпичный дом неподалеку.
— А вы здесь работаете? — спросил Курт Валландер.
— Да. — Она быстро полезла наверх. — А теперь отойдите-ка в сторонку!
Судя по тому, как она ловко сбрасывала сверху большие тюки сена, руки у нее были сильные.
Валландер пошел к конторе. И только собрался постучать в толстую дверь, как из-за угла появился мужчина.
Он не видел Стена Видена лет десять. Тот мало изменился. Те же вьющиеся волосы, то же худое лицо, красная сыпь на подбородке.
— Вот так сюрприз! — Стен издал нервный смешок. — Я-то думал, пришли подковать лошадей. А это ты. Сколько лет, сколько зим!
— Одиннадцать, — сказал Курт Валландер, подумав. — Лето семьдесят девятого.
— Лето рухнувших надежд, — сказал Стен Виден. — Пошли выпьем кофе?