— У лошади есть сено и вода, — доложил Нурен, — других животных нет.
— Проследи, чтобы кто-нибудь поехал в больницу, — сказал Валландер. — Если она придет в себя, может что-то сказать. Она же наверняка все видела.
Нурен кивнул.
— Пошли кого-нибудь, у кого уши хорошие. Кто у нас умеет читать по губам?
Вернувшись на кухню, он снял пальто и бросил на скамью.
— Рассказывайте, — сказал он. — И постарайтесь ничего не упустить. Торопиться нам некуда.
После двух чашек безвкусного кофе он понял, что ни Нюстрёму, ни его жене рассказать почти нечего. Он выслушал всю историю жизни пострадавших стариков.
Оставалось два вопроса.
— Может быть, вы знаете, — спросил он, — не было ли у них привычки хранить дома большие суммы денег?
— Нет, — сказал Нюстрём. — Они все переводили в банк, и пенсию тоже. Они же не были богатыми. Они продали и землю, и скотину, и технику, все пошло детям.
Второй вопрос казался бессмысленным, но он все равно его задал. Протокол есть протокол.
— Не знаете, враги у них были?
— Враги?
— Ну, кто-то, кого бы вы могли заподозрить, что он… что они могли бы такое сотворить.
Казалось, они не понимают вопроса.
Он спросил снова, но старики все равно глядели на него непонимающе.
— У таких, как мы, врагов нет, — обиженно сказал Нюстрём. — Конечно, собачимся иногда — ну там, чья очередь дорожку почистить или тут один… где, говорит граница пастбища. Но не убивать же из-за этого?
Валландер кивнул.
— Я скоро с вами свяжусь. — Он взял пальто и поднялся. — Если что-нибудь узнаете, сразу звоните в полицию, не раздумывайте. Спросите Курта Валландера.
— А если они вернутся? — спросила женщина.
Курт Валландер покачал головой.
— Они не вернутся, — сказал он. — Это были грабители. Такие не возвращаются. Вам не о чем тревожиться.
Он подумал, что надо бы сказать что-то еще, чтобы успокоить стариков. Но что? Что можно сказать людям, чей ближайший сосед был только что зверски убит? И с минуты на минуту можно ждать еще одной смерти.
— А лошадь, — спросил он, — кто будет ее кормить?
— Мы, — сказал старик. — Мы позаботимся о ней.
Валландер вышел во двор. Уже почти рассвело. Пригибаясь под сильным ледяным ветром, он побежал к машине. Вообще-то следовало бы остаться и помочь техникам, но он замерз, его мутило да и не хотелось задерживаться здесь дольше, чем необходимо. Тем более он видел в окно, что с бригадой приехал Рюдберг. Значит, техники-криминалисты не уедут отсюда, пока не перевернут каждый ком земли на месте преступления. Рюдбергу осталось совсем немного до пенсии, но он по-прежнему был влюблен в полицейскую работу. Непосвященным он казался чересчур педантичным и медлительным, но само его присутствие было гарантией, что все будет сделано как полагается.
Рюдберг ходил с палочкой. Ревматизм. Сейчас он, прихрамывая, шел к нему по двору. Валландер остановился.
— То еще зрелище, — сказал Рюдберг. — Бойня какая-то.
— Ты не первый, кто это заметил, — ответил Курт Валландер.
Рюдберг помолчал, глядя в сторону.
— Есть за что зацепиться? — спросил он.
Курт покачал головой.
— Что, вообще ничего? — Голос Рюдберга звучал чуть ли не умоляюще.
— Соседи ничего не слышали и не видели. Думаю, обычные грабители.
— Подобное зверство ты называешь обычным?
Валландер понял, что выразился неудачно.
— Ну да, конечно… Редкие сволочи. Из тех, кто ищет поживу на отдаленных хуторах, где никого нет, кроме одиноких стариков.
— Мы должны их найти, — сказал Рюдберг, — а то все это повторится.
— Да уж, — задумчиво согласился Валландер, — других кого, может, и не найдем, а этих обязаны.
Он сел в машину и выехал из усадьбы. И на узком проселке чуть не столкнулся с мчавшимся навстречу автомобилем. Он узнал человека за рулем. Журналист из центральной газеты. Когда в районе Истада случается что-то из ряда вон выходящее, он всегда возникает как черт из табакерки.
Валландер покружил немного по Ленарпу. В окнах горел свет, но на улицах не было ни души. Интересно, что скажут местные, когда узнают?
На душе у него было скверно. Старушка с удавкой на шее… Жестокость непостижимая. Кто мог такое сделать? Почему не ударить топором по голове, раз — и все кончено? Зачем эти пытки?
Он пытался составить план расследования, пока кружил с черепашьей скоростью по крошечной деревне. На перекрестке у поворота на Блентарп остановился, подкрутил печку, чтобы окончательно не замерзнуть, и долго сидел, неподвижно уставясь на горизонт.