Я всмотрелся в его вытянутую физиономию, с обвисшими щеками и очень тонкими губами, делающими лицо несколько отталкивающим. Рука проверяющего на мгновение коснулась плеча Искривленыша и тут же брезгливо отдернулась, а глаза мужчины выкатились наружу, словно он потрогал что-то неимоверно мерзкое.
Только сейчас я заметил, что Диана и впрямь сглупила, все расселись по согласно величине титулов, мальчики по левой стороне, девушки справа. В самых первых рядах виднелась лысая макушка Льва, что подтверждало мою догадку.
В зал вбежал запыхавшийся толстячок в звездной, искрящейся мантии, и зарыскал глазами по рядам стульям, ища свое место в иерархии. Затем Серж уверенным шагом направился к женской стороне. Неужели он настолько наглый?
Изящно вскинув полы мантии, толстячок плюхнулся на стул рядом с мгновенно покрасневшей девицей и развязно положил руку на спинку ее стула. Проверяющий, отчитывавший Диану, застыл с раскрытым ртом, наблюдая за напропалую флиртующим парнем.
- Да как ты смеешь, сопляк! Пошел вон! – закричал мужчина, покрывшись красными пятнами. – Левитация.
Толстяка вместе со стулом будто подняла невидимая рука и со всей силы запустила в открытые двери. Спустя секунду раздался громкий треск и шлепок, сопровождаемый ругательствами. Через минуту появился прихрамывающий Серж и оперся об стену рядом со мной.
- Здравствуй, брат, не заметил тебя раньше, - подмигнул мне толстяк. – Ты прости, что тогда толкнул, не знал, что ты из наших.
Что!? Почему он назвал меня братом?
Мысли лихорадочно закрутились, пытаясь отыскать спасительную зацепку. Повар с тупой афро прической! Он что-то говорил про братьев после моей пробежки голышом, а значит реально рассказал про меня клубу извратов.
Плевать, надеюсь это не выльется во что-то большее, а такая странная дружба всяко лучше вражды.
В двери вошел большеголовый старик, волокущий за собой девушку, ан которую был надет ошейник. Несмотря на синяки и кровоподтеки я узнал Нину.
- Вы уж простите, нерадивая дочь хуже бешеной собаки, - сказал старик, таща за собой девушку.
Весь облик старика вызывал неясное отвращение, будто смотришь на прокаженного. Чрезмерно большая голова с клоками седых волос покоилась на тонкой шее, словно уродливый гриб. Тонкое, субтильное тело было перекошенным – левое плечо возвышалось на несколько сантиметров, а спину скрутил небольшой горб. Особенно выделялись миниатюрные женственные руки с тонкими, красивыми пальцами, словно пересаженными с другого тела.
Внешность бывает обманчива, но здесь уродство физическое ясно отражало увечность душевную.
- Здравствуйте, господа, - прокашлялся старик. – Я Бронислав Астольфович Стуков, с сегодняшнего дня временный ректор имперской академии.
Я не удержался и усмехнулся, вспомнив, что якобы издохшую собаку директора также звали Астольфом. Тут же меня пронзил злобный взгляд старикашки, словно вывернувший за шиворот ведро ледяной воды.
- Вы все знаете, что в последние годы академия взяла курс на увеличение свобод и прав студентов, что я считаю весьма легкомысленным, - начал речь Стуков. – И к чему это привело? В академии учится всякий сброд, вроде сыновей баронетов, так еще и Сорняк завелся.
- Декан, вы позволяете себе лишнего, - пробасил мужчина из проверяющих.
- Лишнего чего? Сказать мусору, что он мусор, вы считаете лишним? – не унимался старик. – В последнее время наше общество слишком поддается влиянию вшивых западников, забыв об традиционных ценностях, таких как, верность императору и чистота крови!
- Я протестую против утверждения Стукова на должность декана, - Марьяна встала со стула и обратилась к остальным преподавателям. – От лица совета академии прошу поднять руки, если вы согласны со мной. Решение будет за большинством голосов.
- Ох, бросьте, не утруждайте себя, - мерзко захихикал старик. - Я распускаю совет академии.
- Декан, вы не имеете такого права! – со своего места вскочил тонкогубый проверяющий.
- Если вы внимательно ознакомитесь с правовыми документами, регулирующими деятельность академии, то в Уложении 1567 года об высших школах найдете примечание, гласящее, что глава высшей школы по своему усмотрению создает и распускает внутренние органы власти, - Бронислав развел руками. – Кроме того, руководствуясь Приказом о пригодности лиц к преподавательской работе от 1897 года, я отправляю всех преподавателей во временное увольнение.
- Даже если опустить ваше самодурство, кто будет учить студентов? – поднял руку Виктор.
Стуков рассмеялся и его тело пошло волнами, формируя огромные выросты, постепенно обретающие человекоподобные очертания. Старик закачался на одной ноге, компенсирую вес начавшего отделяться двойника. Кожа на его лице натянулась, словно резина, и лопнула, на мгновение обнажив желтоватый жирок и мышцы.