- Не надо! – кричит Виктор, но церковник словно обезумел. – Он не опасен!
С Архонтом многие не согласны. Острая боль в лопатке – ледяное копье не пробило Железную кожу, но из равновесия вывело. Джереми двигается очень быстро. Клинок рассекает низ щеки, но обратный Теневой шаг не дает завершить начатое. Я врезался спиной в толпу студентов, мгновенно бросившихся врассыпную.
Потомственные трусишки. Я бью локтем в лицо наглого типа, попытавшегося навалиться сзади. Рассерженное гудение огненного шара обрывается возле ступней. Всего ничего промазал. Церковник совсем близко. Успеваю отпрыгнуть от быстрого укола, но щиколотку захлестывает колючая лоза.
Дергаюсь, но слишком сильно держит. Лицо Джереми спокойно и сосредоточенно, словно у хирурга, собравшегося вырезать опухоль. Выставляя правую руку, но церковник легко уходит от конуса черной энергии.
Клинок сверкает, словно собрав на себе весь свет от заклинаний, и несется ко мне. Одна лоза возникает сбоку и врезается в лезвие, отводя его в сторону. Следом летит еще один побег, ударивший воина в грудь. Джереми отлетел назад.
- Девочки! Вы с ума сошли! – кричит Прасковья.
- Он избранник клана! Кто посмеет его тронуть, тот станет врагом клана! - слова Милы погружает все в тишину.
- Умри, отродье! – бешеный крик несется из темноты пролома, в самом конце зала.
Последний из церковников бежит ко мне, высоко подняв меч. Рана на его плече расползлась, превратив шею и подбородок в гнилое бурое месиво. Он не добегает до меня несколько метров. Голова с влажным хрустом отделяется от тела, и упав на пол, разламывается, как переспелый арбуз. Все вокруг застилает тошнотворная вонь.
- Не сметь! – кричит Виктор. – Я сказал не сметь!
Джереми превозмогает давление Архонта, а его доспехи словно разогревается, окутанные золотистым дымком. Поначалу каждый шаг давался мужчине с большим трудом, но спустя пару метров к нему вернулась прежняя скорость.
Клинок мелькает, как всполохи молнии. Нет и речи о парировании. Я убегаю, используя Теневой шаг. Вони с каждым разом все ближе, будто предугадывает направление, куда я перемещусь.
Черт. Церковник почти рядом. Лезвие оставляет световой разрез, самым краешком задевший бедро. Выпад застывает в миллиметре от горла. Джереми пошатываясь отходит. В просвете между спиной и руками вижу ледышку, вошедшую под сочленением доспехов. Искривленыш выкрикивает новое заклинание, и ледяная сфера устремляется к воину, без трудов разрубившему ее ударом меча.
Такой поступок равнозначен предательству. Лев бросается к Диане и крепко ее хватает, не давая наделать еще больше глупостей. Джереми достает ледяную иглу и с яростью бросает об пол, разбивая ее вдребезги.
Сейчас.
Я ускоряю себя Теневым шагом. Предельно короткое смазанное мгновение, но успеваю коснуться раны, сочащейся кровью. Черное пламя словно ввинчивается в углубление, понимая мой замысел.
Сразу же второй Теневой шаг. Не успевая выправить положение тела и врезаюсь спиной в стену. Затылок больно бьется о камень, и перед глазами все плывет и кружится. Звон в ушах просто оглушает. Ползу в том смазанном месиве, убегаю от яркого светлого пятна, неумолимо приближающегося ко мне.
Когда церковник совсем близко, упираюсь спиной в стену и встаю на дрожащих ногах. Неожиданно ловлю отражение Джереми в почти зеркальном металле клинка – по его подбородку стекают черные сопли плоти, разъеденной Бездны.
Свистопляска немного стихает, но неровный, неряшливый удар попадает в плечо. Кончик меча скользит по стену и почти в самом конце врезается в мышцы трапеции, и двигается ниже, отслаивая кожу.
Воин что-то с ненавистью говорит, но вместо слов из рта вылетает кровь и гниль, влажными комками оседая на моем лице. Энергии совсем немного, но черный огонь ползет по латам, вклиниваясь в щели, проползая между звеньями кольчуги и плотной рубахой.
Джереми наваливается, то ли намеренно, то ли падая без сил, но меч продвигается глубже, пока не упирается в головку кости и не срывается вниз, распарывая руку.
Церковник все же падает. На его спине зеленоватое пятно, захватившее доспех, и темная сукровица, льющаяся из раны. Искрящая зеленая кутерьма окутывает мою руку, а бегущие вниз струйки крови втягивается назад, словно в обратной сьемке. Мышцы сходятся, а кожа зарастает, остается лишь аккуратный рубец, идущий от запястью к плечу.
В голове шумит еще больше. Похоже, что тело отказывается принимать все фортели с магическим исцелением, клюя мозг импульсами фантомной боли. Или все дело в мече церковника?