«Приблизительное время восстановления – один год»
Все имеет свою цену. За мощь, истекающую из светящегося ядра энергии пришлось заплатить ослаблением магии.
- Проходи, конспекты у меня, - раздался голос Искривленыша и дверь начала открываться.
- А твой сосед не будет против? - кто-то робко спросил ее. – Слышал он довольно странный человек.
Каждый раз при тренировке из пор выходила странная черная субстанция, и этот раз не стал исключением – я с ног до макушки покрыт дурно пахнущей жижей. Смогу ли я объяснить гостям почему измазан в тягучей черной жидкости, подозрительно напоминающей латексный костюм?
«Дурная репутация подобно дегтю, на который налипает шелуха проблем и неприятностей»
Полностью согласен, например, гримуар превращается в цитатник избитых восточных мудростей
Нельзя показываться в таком виде, иначе моя личность окончательно падет в пучину общественного презрения. Со звериной ловкостью изменив позу, я покрыл себя Железной кожей и прыгнул прямиком в окно. Брызнувшие стекла не причини мне вреда, но град осколков мог задеть девчонок.
Обернувшись, я встретился глазами с незнакомым парнем – черные курчавые, круглые очки и смуглая восточная кожа.
- Шайтан! – по-девичьи тонко закричал он. – Ветрорез!
Заклинание представляло собой воздушную волну способную разрезать толстое дерево. Режущая кромка угла в землю, но меня задело, немного подбросив кверху. Я бежал на четвереньках, подражая дикому зверю и утробно рычал. Нельзя, чтобы заподозрили даже малейшее сходство с человеком, пусть грешат на проникшее на слой Бытия чудовище. Только скрывшись в спасительном лесу, перешел на бег.
Прослонявшись полчаса, пока не стемнело, я решил двигаться в сторону душевых.
- Каин, ты ополоумел совсем? – раздался в голове голос Дианы, задыхающийся от смеха. – Байчингулин об…
Дальше послышалось нечленораздельное бульканье, всхлипы и совсем уж нечеловеческие завывания. Мне стало жутко интересно что случилось с тем восточным пареньком.
- Обрадовался? – сделал я предположение. – Обомлел?
- Об… - Искривленыш захохотала и отключилась, оставив меня гадать.
В мужскую душевую я попал без проблем, ведь ей никто не пользовался – в каждой комнате общежития стоит ванная. Закинув вещи в стиральную машину с сушилкой, я расслабился под горячими струями душа. Телефон взял с собой, положив в плотно закрывающуюся мыльницу.
Домой пришел вымытый и пахнущий персиковым шампунем, который кто-то забыл в раздевалке душевой. Пришедшая чуть позже Диана извлекла из ушей наушники, но рассказывать про «об…» паренька наотрез отказалась. Окно застеклили, вдобавок вставив резную деревянную раму в старорусском стиле.
Сделал безуспешную попытку почитать «Теория магии. Структуры и архетипы», но начал отрубаться на предисловии. Зевнув, я понял, что мне жутко хочется спать. Рука потянулась к телефону, лежащему в кармане штанов, но обессилела на половине пути.
Не в силах бороться, я прикрыл глаза и погрузился в темноту.
Грязный шантаж
Я сладко потянулся, не открывая глаз. В теле ощущалась воздушная легкость, но мышцы оставались упругими и тяжелыми. Ядро энергии горело ровно, давая ощутимый прирост сил. На краю сознания мельтешила какая-то мысль, мешая снова погрузиться в сон.
- Задница, - просто сказал я, вспомнив про условленную встречу. – сколько же времени?
Нам улице стояла глубокая, непроницаемая ночь, лишенная света луны и звезд, и оттого казавшаяся особенно густой, будто разлитые чернила. Мобильник показал половину третьего.
Быстро обувшись, я вылетел на улицу. Ни зги не видно, но бежал на полной скорости. Если врежусь в кого-нибудь – ему же хуже. Путь до лазарета занял две минуты. На втором этаже здания горело одинокое окно, ставшее для меня путеводным знаком. Обойдя строение, я увидел светлое пятно, а приблизившись - опознал блондинку, сидевшую на ступеньках.
- Ах ты презренный дурак! – она тоже меня заметили и вскочила. – Почему заставил столько ждать?
«Презренный дурак»? Звучит очень по-детски, но я и правда опоздал почти на три часа.
- Значит, увлекаемся мужской… - я специально сделал паузу, чтобы затем нанести коварный удар. – Дружбой?
- Что ты такое говоришь, презренный? – она отшатнулась, словно я использовал плеть, а не обычное слово. – Ты дурак!
Расчет был на вину и стыд, которыми могла терзаться девушка, увлекающаяся подобным. Судя вспыхнувшему сквозь темноту лицу – удар попал в точку. Она считает это греховным, и побоится огласки сложившейся ситуации.
- Я тебя вспомнил, - начинаю наступать на нее для усиления психологического давления. – Ты была тогда в нашей хижине, правда?